Книга Неполная дура, страница 57 – Дарья Калинина

Инна хмыкнула. Она-то знала, какой из подруги театрал. Больше десяти лет назад она потащила подругу в театр. На балете подруга в первом акте сонно щурилась и пила коньяк из припасенной для этого случая фляжки. А в антракте, обнаружив, что запасы кончились, мчалась в буфет, расталкивая театральную богему, и в первых рядах требовала бутербродов с колбасой пожирней и еще чего-нибудь выпить.

В случае оперы не помогал даже коньяк. Его просто не хватало. И Мариша мирно засыпала, вздрагивая и недовольно ворча, когда тенор брал слишком высокую ноту и будил ее.

— А я виновата? — оправдывалась Мариша. — Меня с двух лет таскали в эти проклятые театры. К десяти годам я их уже ненавидела, в двенадцать всерьез задумалась, а не взорвать ли театр, куда мы с маман в очередной раз шли, а в тринадцать из принципа стала ходить на Костю Кинчева. И не потому, что такая фанатка, просто только так я могла избавиться от ненавистного театра. Мамулечка увидела, что у меня новое увлечение, как у всех нормальных подростков, что я не валяюсь больше целыми днями с книжкой на диване, и отстала от меня.

В новой тусовке Мариша пользовалась успехом. У нее была даже кличка — Принцесса Пяточки.

— Все потому, что я лучше всех забивала косяки с травкой.

Впрочем, кончились веселые посиделки с «пяточками», как всегда, печально. Кто-то из друзей подсел на более крутые наркотики и либо умер, либо угодил в тюрьму. Кто-то еще угодил за решетку, добывая деньги на эти самые «пяточки». А самая осторожная половина компании вынуждена была пережениться друг на друге, потому что ожидали появления детей, зачатых под все тем же дурманом. О судьбе этих бедолаг Мариша даже говорить не хотела. Они не вылезали из детских болезней и прочно поселились в районной детской поликлинике.

— А мне повезло, — хвасталась Мариша, — я всего лишь стала жить с одним бандитом, который нещадно лупил меня каждый раз, когда подозревал, что я уходила из дома на нашу тусовку. И мне во избежание действительно серьезных травм пришлось срочно переосмыслить свои жизненные ценности.

— И как? Удачно?

— Не уверена, — с сомнением произнесла Мариша. — От своего бандита я ушла, но с театром все равно завязала навсегда.

И вот теперь спустя более десяти лет Мариша снова отправлялась в театр. Из прошлого у нее сохранилось смутное воспоминание о том, что в театр полагается являться в вечернем туалете до самого пола, но обязательно с изящным газовым шарфиком на оголенных плечах. В лайковых перчатках до локтя и в лаковых туфлях на ошеломительной шпильке.

Увы, последнего необходимого аксессуара для похода в театр Мариша не нашла. Не было у нее лаковых туфель, хоть плачь! Пришлось удовольствоваться обычными замшевыми. И всю дорогу до театра Мариша терзалась сомнениями. Может быть, надо было все-таки взять необходимые туфли напрокат у кого-нибудь из подруг?

Насчет платья Мариша была совершенно спокойна. Оно было прямым, темным, с открытой спиной и без рукавов. Подходящие перчатки и светлый невесомый шарфик тоже нашлись и даже в избытке. Было из чего выбрать. И в конце концов Мариша решила, что за последние годы нравы могли слегка измениться. И никто не будет так уж строго судить ее туфли.

Но Мариша даже и не подозревала, насколько разительно могли измениться нравы. Первой тревожной ласточкой, оповестившей Маришу, что с ней что-то не в порядке, был растерянный взгляд Надира, когда она вышла из такси. Что такое? Кавалеру полагалось выглядеть ошеломленным, сраженным представшей перед ним Маришей в полном вечернем облачении. А он если и был поражен, то скорей уж неприятно.

— Что такое? — удивилась Мариша, одновременно окидывая фигуру Надира.

Он был одет в демократичную белую и облегающую его тело словно вторая кожа майку. Она матово поблескивала на сгибах и Мариша моментально оценила ее качество да и цену. Черные кожаные штаны были сшиты из изумительно мягкой кожи и даже на сгибах не топорщились. Их Мариша тоже оценила. Так же, как и ботинки из крокодиловой кожи и тяжелый медальон в виде неизвестного китайского иероглифа, который покачивался на мощной груди Надира.

— Мы что, не идем в театр? — изумилась Мариша.

— Идем.

— Но ты так одет… Разве в таком виде тебя пустят в театр?

— Боюсь, — помрачнел Надир, — что это тебя не пустят.

Сердце у Мариши упало в желудок.

— Это из-за моих туфель? — жалобно прошептала она. — Но Надир, у меня не оказалось более подходящих!

— Туфли у тебя как раз вполне подходящие.

И заметив, что Мариша готова разрыдаться, пылко воскликнул:

— Прости меня, дорогая! Я должен был тебя предупредить, что театр, куда мы идем, это не вполне традиционное место.

— А какое?

— Сейчас увидишь!

Теперь Надир выглядел загадочным, словно принц, припасший для своей любимой вместо золотого соловья обычную пичужку. У Мариши даже мелькнула мысль, а не удрать ли ей, но оказалось, что они уже пришли. Верней, приехали.

— А вот мы и на месте, — заявил Надир и распахнул перед Маришей маленькую арочную дверь.

Мариша просияла в ответ улыбкой, сделала один шаг вперед и с диким воплем полетела куда-то вниз.

— Дорогая! — услышала она голос Надира где-то далеко вверху. — Куда же ты?

Очутившись на полу, Мариша попыталась подняться. И тут же поняла, что ей это не по силам.

— Драгоценная! Жемчужина! Надо же смотреть под ноги!

Мариша посмотрела. Там валялись ее злосчастные туфли на высоченных каблуках. А чуть выше громоздились крутые ступени, сложенные словно из дикого камня. Ничего удивительного, что она навернулась на них. Чтобы спуститься по этой лестнице, надо было обладать ловкостью горной козочки. И уж точно носить что-то более устойчивое, чем шпильки.

— Где мы?

— Это театр.

— Что? В самом деле?

Мариша огляделась по сторонам. Нет, этот театр решительно не был похож на привычный ей театр. Не было ни позолот, ни шикарных люстр в фойе, да и самого фойе тоже не было. Вместо него было какое-то темное полуподвальное помещение с расписанными «граффити» стенами.

— Правда, оригинально? — восторгался Надир.

Мариша вынуждена была с ним согласиться.

— Оригинально.

Уж чего-чего, а такого театрального фойе видеть ей еще не приходилось. И тем не менее ей тут совсем не нравилось. Наверное, такая уж у нее судьба, что любой театр, даже самый оригинальный, наводит на нее тоску. И Мариша попыталась ухватиться за испытанное средство.

— А буфет тут есть?

Всего через четверть часа Мариша нашла в себе силы, чтобы поблагодарить Надира за приглашение в это чудесное место. А еще через десять минут она даже сама почти поверила, что место чудное.

— Ты еще не видела игры актеров!