Книга По ту сторону риска, страница 25 – Элизабет Харбисон

— На «Барри-хоум».

Роза опустилась на стул.

— При чем здесь это?

— Там я провел первые шесть лет своей жизни.

И тут Розу осенило. Все это время у них могли бы быть общие воспоминания, а она даже не подозревала об этом! Выходит, ее представление об Уоррене насквозь ошибочно.

— «Барри-хоум»? Так это же здесь, в Бруклине! — воскликнула она.

— Ну да! Тилден-стрит. Когда я впервые встретил вас и вы назвали вашу фамилию, я сразу понял, что мы из одного и того же приюта. Только мы находились там в разное время.

— Но почему вы мне ничего не сказали?

— Я не люблю распространяться об этом, — помолчав, проговорил Уоррен.

— Почему? Вы этого стесняетесь?

— Стесняюсь ли я? Да вы шутите! Я бы все отдал, лишь бы остаться в приюте как можно дольше!

— Не понимаю, что вы нашли там хорошего.

— Видите ли, жить с моими приемными родителями было просто невыносимо, — пояснил он.

— Не хочу показаться навязчивой, но, может, вы мне расскажете об этом? — осторожно заметила Роза.

— Мой отец — то есть человек, который усыновил меня, — устало произнес Уоррен, — не хотел заводить детей, но после долгих уговоров уступил просьбам жены. Однако ее забота о ребенке вызывала у него ревность и раздражение. Он не упускал случая оскорбить или избить меня.

И Уоррен поведал Розе всю свою историю.

У нее сердце сжималось от боли, когда он рассказывал, каким унижениям подвергал его человек, которому доверили воспитание шестилетнего ребенка. Роза вспомнила, как они с Лилией мечтали, чтобы их удочерили, но, слушая Уоррена, она поняла, что в случае с ними можно с уверенностью сказать: «Что Бог ни делает, все к лучшему».

Роза сожалела о невозможности вернуться в прошлое, а то бы она утешила шестилетнего мальчика, превратившегося теперь в красивого, уверенного в себе мужчину, смягчила бы его боль, которая до сих пор терзает его душу.

— А как вела себя ваша приемная мать? — спросила Роза, когда Уоррен закончил свой рассказ. — Она пыталась защитить вас?

Он покачал головой.

— Не в силах разрешить свои многочисленные проблемы, она пристрастилась к спиртному. Материально она полностью зависела от мужа и не могла противостоять ему.

— Простите, — единственное, что смогла сказать Роза.

— Не извиняйтесь. У меня было трудное детство, но трудности только закалили меня и помогли стать тем, кем я являюсь сейчас.

— Вы счастливы?

— Я одинок, но вполне доволен своей судьбой, — торжественно произнес Уоррен.

— Плохо быть одиноким, — тихо возразила Роза.

— Я давно пришел к выводу, что не вправе обрекать женщину на суровое существование, связанное с моей профессией строителя. Я работаю с утра до ночи, на одном месте долго не задерживаюсь. Не каждая женщина выдержит такое испытание.

— Скажите, вы бы смогли связать свою жизнь с одной и той же женщиной? — набравшись храбрости, спросила Роза.

На губах Уоррена появилась улыбка.

— Раньше думал, что не смогу.

— Теперь вы изменили свое мнение? Почему?

— Я встретил вас и потерял голову. — Он усмехнулся. — Но вы заслуживаете лучшей доли, чем та, что могу дать вам я, Роза. Я недостоин вас. Вы обязательно встретите человека, который посвятит себя единственной цели — сделать вас счастливой.

Она почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.

— Почему вы все за меня решили? По-моему, мы были бы самой счастливой парой на свете!

— Если бы я был эгоистом, то сказал бы «да», но я не могу этого сделать.

Набравшись смелости, Роза задала очень важный для себя вопрос:

— Я вам небезразлична или это плод моего воображения?

— Нет, вы не ошиблись: я действительно к вам неравнодушен, Роза. Я ни к кому не испытывал более глубоких и искренних чувств, чем к вам, и даже не представлял, что способен на такие всепоглощающие эмоции. Впервые в жизни я готов совершить самоотверженный поступок.

— Принять решение вопреки моему желанию вы называете самоотверженным поступком? Позвольте мне самой решить, что для меня будет лучше, а что — нет. Не лишайте меня права выбора. — Роза с силой сжала ему руку. — Ну, пожалуйста, Уоррен. Вы заранее сделали вывод, будто с вами я буду глубоко несчастна. Дайте мне возможность доказать, что это не так. Недаром говорят, что любовь — самое рискованное дело!

— Нет, не могу, — ответил Уоррен каким-то сдавленным голосом.

Казалось, ее слова не доходили до его сознания. Он принял решение и уже не мог от него отказаться.

— Ну, пожалуйста, Уоррен, — пробормотала Роза, зная наперед, что потерпела поражение.

— Вы мне еще спасибо скажете, — сухо сказал он, глядя ей прямо в глаза.

— Дело ваше, умолять не буду, — проговорила она осевшим от волнения голосом, хотя, если бы она была уверена, что это поможет, бухнулась бы перед ним на колени.

— Вы слишком благородный человек, Роза Тилден, — произнес Уоррен и встал, собираясь уйти.

— Вон оно что! И вы хотите бросить меня после всего, что я вам сейчас сказала?! — воскликнула она со слезами на глазах.

— Мне пора ехать по делам, — ответил Уоррен, отводя от нее взгляд. — Попытайтесь меня понять, — сказал он, надевая пальто. Затем подошел к входной двери и распахнул ее настежь.

Дверные колокольчики громко звякнули.

— Роза! — позвала Деб, выбегая из кухни. — Не уходите! Ой… — Она увидела Уоррена и Розу и сделала соответствующие выводы. — Пирог почти готов.

Роза изобразила на лице вежливую улыбку.

— Спасибо, Деб.

Уоррен воспользовался тем, что Розу отвлекли, и стал прощаться.

— До свидания, Роза. Если известный вам сыщик что-нибудь узнает о вашей сестре, я дам вам знать.

— Благодарю вас, — едва слышно прошептала она.

— Да, вот что: если здесь станет опасно, позвоните, — добавил он.

А здесь уже и без того стало опасно. Ее сердце разбил именно тот мужчина, который — она могла поклясться любил ее. Мужчина, решивший, что, отказавшись от нее, сделает Розу сказочно счастливой.

Она только сейчас поняла, что неправильно истолковывала его поступки, и вот теперь он отплатил ей тем же.

— Куда ушел мистер Харкер? — спросила Деб, на ходу вытирая руки о передник.

— Не знаю. Он не сказал.

— Он еще вернется?

— Нет. Думаю, он вообще здесь больше не появится.

— Извините, — проговорила Деб, нервно теребя свой фартук. — Я не имела в виду, что он сбежал.