Книга Нимфа с большими понтами, страница 32 – Дарья Калинина

И подумав, она спросила:

— А что его родственники? Ты не знаешь, у них-то как в материальном плане обстоят дела?

— Я тебя умоляю! — вздохнула Леся. — О чем ты вообще спрашиваешь?

— А что? — пожала плечами Кира.

— Ты что, не помнишь, что Света рассказала о том, как Тимофей одежду покойного брата на себя напялил? И машины у него своей нет! Пользуется гаражом брата.

— Ну, с ним все ясно, — согласилась Кира. — А остальные?

— Надо будет выяснить, — сказала Леся, спрыгивая с кровати.

Приняв по очереди душ, вычистив до блеска зубы и причесавшись, они продолжили прерванный разговор.

— Ясно одно — и остальные далеко не богаты.

— Однако если предположить, что исчезновение младенца и Маши — дело рук родни, то выглядит это нелепо, — сказала Кира. — Да просто глупо.

— Почему глупо?

— Потому что родне было бы выгодней убить обоих наследников, — мрачно заявила Кира.

У Леси даже расческа из рук выскользнула. А пока Леся ловила ее на скользкой поверхности туалетного столика, ей в голову пришла мысль.

— Вовсе нет. Совсем даже не глупо. По факту убийства начнется тщательное расследование. А так исчезли мать и сын. Поищут, да и забудут. Нет тела, нет и дела.

— Но так возни-то сколько! — стояла на своем Кира. — Сначала Машу и ее ребенка будут искать. Потом надо объявить их без вести пропавшими. Сколько времени пройдет! И только после того, как суд признает, что они уже не вернутся, преступник сможет вступить в права наследования!

— Ну и что! — не согласилась с ней Леся. — Если преступник точно уверен, что ни Маша, ни мальчик никогда не объявятся, чего ему и не подождать? К тому же этим домом он и так сможет пользоваться. Никто родственников Олега Сафроновича изгонять из имения не собирается. Некому.

Кира подумала и вынуждена была признать, что Леся-то, пожалуй, права. А преступник, если он из числа родственников Олега Сафроновича, действовал крайне осмотрительно и умно. В самом деле, если вместе пропали мать и ее младенец, то никто их особенно искать и не станет. Мало ли что придет на ум молодой женщине, к тому же вдове. Иное дело, если их убили…

«Да, нельзя думать о плохом! Того и гляди, в самом деле беду накликаешь!» — решила Кира.

— Хотя все равно странно, — противореча себе, сказала Леся. — Логичней было бы подстроить так, что мать и сын пропали из дома одновременно. Или, в крайнем случае, сначала исчезает мать, а затем возвращается за ребенком. И ни к чему бы была суета с похищением грудного младенца его нянькой.

Но приходилось признать очевидное: младенец похищен. Причем — дважды. И времени у подруг и следствия для поисков преступника или преступников совсем немного. Ведь не факт, что похищенный младенец находится в руках людей, которые могут ухаживать за младенцами. Господи, просто ужас какой-то!

И подруги, которых даже холодный пот прошиб от таких раздумий, торопливо спустились вниз. Малая стрелка часов уже перевалила за отметку двенадцать, а в столовой сидел только один Глеб и задумчиво листал газету, купленную вчера на заправке.

— Привет! — улыбнулся он подругам, сверкнув безупречными зубами. — А вы, я вижу, долго отдыхать не привыкли!

От того, каким тоном он произнес свое приветствие, на душе у подруг потеплело. И они в который раз уже подумали, что единственный симпатичный человек в этом доме, не считая Светы, конечно же, Глеб.

— Да это и неудивительно, — прошептала Кира, с которой Леся, пока они присаживались за стол, уже поделилась своими соображениями на этот счет. — Ведь он же не Сенчаков.

Сенчаковым был покойный Олег Сафронович, его брат и маменька. Оксана тоже носила ту же фамилию. И в замужестве не поменяла ее на фамилию мужа — Банщиков.

— Я бы тоже выпила кофе, — сказала Кира.

И Глеб немедленно придвинул ей чистую чашку, сахарницу и банку растворимого кофе.

— К сожалению, Светка у нас что-то хандрит, — сказал он. — Сунулся к ней на кухню, так она меня едва не облаяла. Так что заварного кофе, вы уж извините, явно не предвидится. Придется пить эту бурду.

— Ничего страшного, — улыбнулась Кира. — Если добавить молока и сахара, то получится вполне сносный напиток. Не кофе, конечно. Но тоже вкусно.

И она с удовольствием отхлебнула горячую чуть горьковатую жидкость, в которой в самом деле от настоящего кофе было так же мало, как в ксилите от вкуса сахара.

Завязать разговор с Глебом оказалось проще простого. Он был очень контактным и доброжелательным человеком. К тому же таким симпатичным! Высокий рост, который у Тимофея выглядел комично, Глеба делал совершенством.

Ах, если бы не Оксана, которая могла спуститься вниз в любую минуту, подруги влюбились бы в Глеба тут же за завтраком. Или даже еще раньше! Одет Глеб был очень просто. Белая футболка и джинсы. Но и то и другое так ладно сидели на его фигуре, что казалось: Глеб так и родился в этих вещах.

— Мы с Оксаной как раз и познакомились, когда я пригласил ее оформить мою холостяцкую квартиру, — улыбнулся Глеб, когда Кира спросила его, чем занимается его жена. — Она дизайнер.

— А ты?

— У меня свой бизнес, — лаконично отозвался Глеб. — Очень неплохой. Во всяком случае, доход приносит.

Подруги кивнули. Еще бы! Раз Глеб купил себе квартиру, куда пригласил дизайнера для отделки, значит, денежки у него водятся. Да и его машина — «Мицубиси» хотя и не самая дорогая, но престижная. Что же, эту парочку, похоже, можно сбросить со счетов. И все же для очистки совести Кира задала еще один терзающий ее вопрос.

— Почему после похорон Олега мы с Оксаной тут остались? — удивился Глеб. — Боже мой! Сразу видно, что вы не видели Машу. Ее никак нельзя было оставить одну!

— Она и не была одна! — сказала Кира. — С ней оставалась служанка.

— Виолетта Викторовна могла пожить тут, — добавила Леся. — Она же на пенсии.

— Виолетта Викторовна отказывалась оставаться в этом доме наедине с сумасшедшей, — сухо сказал, как отрезал, Глеб и уже мягче прибавил: — На Тимофея и Виктора тоже надежда была плохая. Один сам болен и нуждается в уходе.

— Тимофей? — догадалась Кира.

— Да, — кивнул Глеб. — У него больное сердце. Врачи рекомендуют ему операцию, но он все тянет.

И он сделал маленький глоток из своей чашки, поморщился и продолжил:

— В общем, Тимофей не мог оказать помощи Маше.

Он сделал еще один глоток и окончательно отодвинул чашку в сторону.

— Не могу пить эту отраву, — сказал он, мило улыбнулся подругам, но тут же вновь стал серьезным. — Ну, а наш Виктор… Вы же его видели. Он весь где-то в своих мыслях. Более рассеянного человека я в своей жизни не встречал. Не понимаю, зачем Виолетта настаивала, чтобы он тут остался.