Книга Пикник на Лысой горе, страница 44 – Дарья Калинина

— Дельное замечание, — одобрил Алексей. — Обыщем дом. То, что в запертой ванной играл магнитофон, еще ничего не значит. Дверь могла захлопнуться сама, а магнитофон Дюша просто не стал выключать.

Или забыл. Он не большой аккуратист.

С последним замечанием все вынуждены были согласиться. Дюша действительно был на редкость ленив и небрежен. И оставить включенным магнитофон было вполне в его духе. И все отправились искать Дюшу. Выглядело это примерно так: толпа взрослых людей бродила из конца в конец большого дома и заглядывала в темные уголки и каморки. Время от времени они сталкивались и тогда с надеждой смотрели в глаза друг другу. Увы, Дюша не находился.

Через час всем стало совершенно ясно, что они выглядят круглыми идиотами. И все собрались в гостиной, чтобы обсудить сложившееся положение.

— нужно звонить в полицию, — сказала Ингрида. — Инспектор имеет право знать об исчезновении Дюши.

— Надо же! Хоть бы записку оставил! — возмутился Алексей. — Прямо безобразие. Я заходил к нему вчера перед сном, но он ни словом не обмолвился о своем намерении смыться из дома.

Инспектор был, мягко говоря, расстроен исчезновением в неизвестном направлении Дюши. Он велел всем оставаться в доме и никуда не исчезать, так как он уже едет, чтобы на месте во всем разобраться. Родственники принялись выяснять, кто больше виноват в том, что Дюша сбежал. Пока они ругались, Ингрида с величественным видом удалилась к себе, давая понять, что ей эта мышиная возня до ужаса противна.

— Самое время побеседовать с ней, — шепнула Инна Наташе. — Ты готова?

По Наташке было видно, что она страшно трусит.

Тетка Ингрида с ее ехидными колкостями и пренебрежительной манерой обращения кого угодно могла заставить ежиться. А что взять с девочки-подростка. Инна и сама не решилась бы сунуться к Ингриде. Но сейчас у них с сестрой на руках были потрясающие козыри.

Так что Ингриде придется смирить свой норов.

Они поднялись и направились к лестнице. Внезапно Инну остановил голос диктора, который вещал из включенного кем-то телевизора, и Наташин тихий вскрик. Инна обернулась и посмотрела на экран. Она ни слова не понимала из того, что там говорили. Но она узнала то место, где происходила съемка.

Репортаж был с места пожара. А пожар бушевал в здании, где располагался загс и архив загса. В том самом городке Мадона. Том городке, где сестры побывали вчера днем. Но боже мой, как там все изменилось. Огонь изуродовал почти до неузнаваемости здание. Лишь по мелькнувшему в толпе личику Анне сестры убедились, что они не ошибаются.

— Пожар начался вчера вечером, — шепотом перевела Инне Наташа. — Весь архив сгорел. Пожарным удалось потушить здание, но бумаги все сгорели. Думаю, что я знаю, чьих рук это дело. Недаром Ингрида вчера заявилась пьяная. Должно быть, праздновала.

— Но копия-то у нас в руках, — прошептала ей Инна. — С этим не поспоришь.

— Почему она выжидала до последнего? — удивилась Наташа. — Могла бы и раньше поджечь архив.

— Она рассчитала, что архив начнет работать только сегодня. А до этого ей не о чем волноваться. Ингрида слишком долго прожила в цивилизованном обществе. Ей и в голову не пришло, что кто-то попрется на праздники в архив и возьмет копию ее свидетельства о рождении.

— Пошли, порадуем ее, — сказала Наташа.

Убеждая друг друга, что бояться им совершенно нечего, и, подталкивая одна другую, сестры поднялись на третий этаж. Вздрогнули и постучали в комнату Ингриды.

— Да, — послышалось из-за дверей.

Сестры перевели дыхание и вошли. Ингрида уставилась на них немигающим взглядом, всем своим видом выражая возмущение от такого вторжения и непонимание, какого черта им тут нужно. Но, разумеется, она слишком хорошо воспитана и не выскажет этого вслух.

— Нам все известно, — прямо с порога заявила Инна. — И не смотрите на нас так.

Ингрида усмехнулась одними губами и спросила:

— Так что же вам известно?

— Это вы устроили вчера вечером пожар в Мадоне! — выпалила Наташа. — Чтобы уничтожить свидетельство того, что вы сестра своего мужа.

Ингрида лишь немного побледнела. Инна даже позавидовала ее выдержке. Впрочем, выдержка Ингриды объяснялась очень просто. Она еще не поняла до конца, с кем связалась на свою голову.

— Вам никогда ничего не доказать, — с видом царственного превосходства сказала Ингрида. — Что за глупость вы себе вообразили. И к тому же все документы погибли в огне.

— А вам не приходило в голову, что кто-то мог смотаться в Мадону еще до пожара? И запастись там нужным документом? — поинтересовалась Инна.

Вот теперь Ингрида действительно испугалась.

— Нет, — прошептала она и оперлась на спинку стула. — Нет, вы меня обманываете…

— Ингрида Скулме, — начала на память зачитывать Инна, — родилась 18 марта 1952 года. Отец Лиепиньш…

— Замолчи! — вскрикнула Ингрида, закрывая руками лицо. — Не надо!

Инна послушно остановилась. В ее намерения не входило терзать Ингриду. Она всего лишь хотела добиться от нее правды. Какое-то время Ингрида покачивалась словно в трансе. Сестры ждали. Наконец женщина подняла голову и сказала:

— Вы узнали мою тайну. Чего вы хотите? Денег?

Я их все отдала. У меня нет денег.

— Нет? — удивилась Инна. — А?..

Она хотела спросить, а где же, собственно говоря, деньги. Но вовремя спохватилась. Ингрида могла неверно истолковать ее любопытство.

— Нам нужны не ваши деньги, — сказала Инна.

— А что?

— Правду, расскажите нам правду о том, как и когда вы узнали, что Роланд Владимирович — ваш отец.

И вообще все, что знаете.

Ингрида посмотрела на сестер и жестом предложила им присесть. Девушки не стали ломаться. Разговор обещал быть долгим.

— Лет пять назад я разбирала бумаги, оставшиеся после смерти моей матери, — начала рассказывать Ингрида. — Собственно говоря, этим нужно было заняться раньше. Но у меня все руки не доходили. После маминой кончины мне было тяжело к ним прикасаться. Я просто сложила их в корзину и запихнула ее на чердак. И вот, разбирая их, я наткнулась на пачку пожелтевших документов. Они были такими старыми, что я хотела сразу же сжечь их. Не знаю, что меня толкнуло, но я развернула их. Там были письма моего отца к моей матери. Они были без подписи.

Ингрида перевела дыхание и продолжила более уверенным голосом:

— Я никогда не знала, кто мой отец. Мать говорила мне, что он умер. Давно, и нечего его вспоминать.

Иногда вместо ответа просто спрашивала у меня, неужели мне плохо с ней. В общем, находила возможность уйти от прямого ответа. И вот только спустя больше десяти лет после ее смерти, прочтя старые документы, я узнала, кто был на самом деле мой отец.