Книга Пикник на Лысой горе, страница 7 – Дарья Калинина

— И правда, пока они все не приведут себя в порядок, потехи не жди, — подхватила Наташа. — Разве что тетя Ингрида устроит скандал из-за плохо накрахмаленного белья или, наоборот, из-за перекрахмаленного. Всегда найдет к чему придраться. Жуткая стерва.

У Инны сложилось такое же мнение. Гости уже расползлись по дому. Всюду слышались звуки хлопающих дверей. Потекла вода из кранов. Словом, дом наполнился звуками и ожил. По пути в сад сестры продолжили экскурсию по дому.

— А здесь что? — спросила Инна, указывая на очередную дверь.

— Туалетная комната, — сказала Наташа.

— Туалет?

— Нет, я же говорю, туалетная комната. Там не один унитаз. Зайди, убедись сама.

Инна последовала предложению сестры. Тем более что давно ощущала настойчивые напоминания своего организма о необходимости такого визита. Она вошла внутрь и обмерла. Действительно туалетная комната, но это слабо сказано. Чего тут только не было понапихано.

Прямо в пол вмурована огромная ванна. Повсюду зеркала, сверкающая сантехника. Металлические краники очень сложной конструкции и совершенно не понятно для чего предназначенные. Кнопочки и хитро устроенные полочки. И, уж само собой, от пола до потолка туалетная комната была выложена испанским коллекционным кафелем.

Инна подошла к зеркалу, чтобы проверить, все ли у нее в порядке. Внезапно ее внимание привлекли к себе два мелких предмета, брошенных на поверхности шкафчика с чистыми полотенцами и махровыми простынями. Инна наклонилась поближе, чтобы рассмотреть непонятные штучки.

Очевидно, кто-то забыл тут контактные линзы.

В этом не было ничего удивительного. Шкафчик стоял прямо перед зеркалом. Должно быть, кто-то хотел вставить линзы, но потом его что-то отвлекло, и он ушел, позабыв про них. Инна вышла и показала Наташе свою находку.

— Смотри, что я нашла, — сказала она. — Кто у вас в доме носит контактные линзы?

— Даже сразу и не скажу, — пожала плечами Наташа.

— Что, никто?

— Напротив, почти у всех зрение слабое. Вот и дедушка очки носит. И мои дяди, и их жены тоже. Да и Дюшу я в очках видела. Так что и не знаю, кто бы это мог забыть линзы.

— Ну, все равно, возьмем их с собой, —" сказала Инна. — Потом спросим у твоих родственников. А то в ванной прислуга может на пол смахнуть. А линзы дорогие.

После посещения туалетной комнаты сестры наконец вышли в сад. Даже сейчас среди зимы огромный сад выглядел на редкость ухоженным и аккуратным.

Выложенные камнем дорожки были расчищены, как и площадка перед домом.

— Тут у нас летом водоем, в нем золотые рыбки плавают. На зиму их в оранжерею переводят. А там у дедушки розарий. Он увлекается цветами. Прямо трясется над ними. А тут я разбила альпийскую горку, получилось очень неплохо. Даже дедушка меня похвалил.

Но Инна не слушала болтовни сестры. Все ее внимание было привлечено к странной сцене. Эмилия Карловна, стоя у «черного» хода в наспех накинутой на плечи шубке, что-то взволнованно рассказывала Зине, время от времени поднося руку с зажатым в ней носовым платком к глазам. Похоже, экономка плакала. Более странной наперсницы для того, чтобы излить душу, она вряд ли могла себе выбрать. Но тем не менее тоже наспех одетая Зина сочувственно гладила Эмилию Карловну по руке и утешала.

— Эмилия плачет, — сказала Инна Наташе.

Та прервалась на полуслове и посмотрела в сторону дома.

— Конечно, ей нелегко. Она уже привыкла считать себя хозяйкой и почти дедушкиной женой. А тут на нее Зина с Эдгаром свалились, а потом и все родные дедушки пожаловали. Сама видела, они Эмилию не любят и боятся, вот и доводят до слез. Бедняга, она даже к Зине смягчилась. Поняла: чтобы выстоять против остальных, ей нужен соратник.

Инна с Наташей направились к всхлипывающей Эмилии. Та быстро вытерла слезы и почти сердито посмотрела на них. Слова сочувствия застряли у Инны в горле. И вместо этого она спросила, когда будут обедать.

— В пять часов, — сухо сказала Эмилия Карловна и заторопилась обратно на кухню. — Зина, идем. Работа сама собой не сделается.

Сестры продолжили обход сада. В одном месте Инна остановилась и удивленно спросила у Наташи:

— Кто это там?

— Где?

— Вон в кустах сидит, — сказала Инна. — Вроде бы человек какой-то.

— Да, точно! — удивилась Наташа. — Эй, кто там в кустах?

Ее крик возымел странное действие. Кусты затрещали, а человеческая фигура начала стремительно удаляться. Сестры кинулись следом. Но беглец оказался проворней, он выскочил из сада прежде, чем его успели догнать. Сестры остановились возле открытой калитки. В обе стороны уходила пустынная улица.

— Ты его рассмотрела? Кто это был? — отдышавшись, спросила Наташа у сестры.

— Не знаю, по-моему, какой-то мужчина. Лица я не разглядела.

— И я тоже. Что бы ему делать у нас в саду?

— Может быть, вор?

— Среди бела дня? И почему обязательно вор?

— Если не вор, то зачем ему срываться с места и бежать сломя голову?

— Как-то странно, — сказала Наташа. — Пошли посмотрим на следы.

Они вернулись к кустам, где заметили загадочного мужчину. Но там ничего не оказалось, кроме нескольких окурков сигарет и массы следов мужских ботинок.

— Он тут долго стоял, — сказала Инна. — Замерз, начал топтаться на месте. Кого он ждал?

— Ясно, что не нас, — пожала плечами Наташа. — Иначе бы не убежал. Должно быть, какой-нибудь местный пьяница. Решил посмотреть, нельзя ли тут чем-то поживиться.

Слова сестры ничуть не убедили Инну. Во-первых, пьянчужке было явно не по карману курить облегченный «Camel», разве что он его где-то стянул. Ну и во-вторых, вряд ли пьяница стоял бы в кустах так долго.

Чтобы понять, что ничего ему в доме, где полно гостей, не светит, хватило бы и нескольких минут.

Инна встала на то место, где околачивался неизвестный, и огляделась по сторонам. Сзади была сплошная каменная стена. А прямо перед ней оказались два окна спальни и окно кабинета Роланда Владимировича. Все окна были плотно задернуты шторами. Так что разглядеть там что-то было вряд ли возможно. Инна недоуменно пожала плечами и пошла следом за Наташей в дом.

Едва они успели привести себя в порядок, как прозвучал звонок к обеду. Инна спустилась вниз одной из первых. В гостиной уже находился Алексей Роландович и его жена, которая беседовала со своим свекром.

Вид у нее при этом был страдальческий, словно у христианской мученицы. И Инна не удивилась, что Роланд Владимирович поспешил оставить свою невестку в обществе супруга.

— До чего нудное существо, — прошептал он Инне на ухо. — Ценю ее прекрасные качества, но она наводит на меня тоску. В ее обществе я чувствую себя так, словно мне не семьдесят семь, а все двести.