Книга Поцелуй сильного мужчины, страница 6 – Татьяна Герцик

– Та без проблем! Сначала сядут взрослые, дети к ним на колени, а какие шмотки не войдут в багажник, те под ноги закидаем и на крышу, и все дела!

Родион озадаченно покрутил головой.

– Может, ты меня лучше до Подлесной довезешь, дружище? Меня там ждут.

– А кто ждет? – заинтересовался Микола.

– Алексеев, Константин Петрович, может, знаешь?

Тут все семейство дружно воскликнуло:

– Константин Петрович! Та кто ж его не знает? Он сколько лет председателем нашего колхоза был! А ты ему кто?

Родион не стал греться в лучах чужой славы, и скромно доложил:

– Да я сын его друга. Батя меня послал навестить, спросить, не надо ли чего.

– Это правильно! – Микола одобрил этот благородный поступок от всей души. – Друзей забывать нельзя! Хотя я думаю, что у Константина Петровича все есть, но внимание всего дороже!

– Я тоже так думаю. Потому и поехал.

– В отпуске небось? – казалось, все забыли о том, что им нужно добираться до дома, и принялись дружно расспрашивать случайного попутчика.

Но самый младший решительно напомнил им о цели их путешествия, громко раскричавшись. Микола пообещал:

– Ладно, я счас малых до дому подброшу и вернусь. Тут до Подлесной полчаса ходу, до темноты управимся. Жди меня здесь!

Он уехал, а Родион присел на скамью возле маленького вокзала, наблюдая за происходящим вокруг. С их поезда сошло человек десять, и за всеми приехали на машинах родственники, все больше на иномарках, правда, несколько потрепанных, видимо, российские дороги не способствовали сохранности машинок. Что приезжала родня, видно было по объятьям и поцелуям. Говорили все очень громко и быстро, выговаривая вместо «г» «х».

Мимо, не останавливаясь, проносились скорые поезда. Родион рассеянно провожал их взглядом, гадая, так ли в них неудобно, как в том, что привез его, или они все же получше?

Микола вернулся через полчаса. От него крепенько попахивало бражкой, и Родион представил, как их останавливает ГИБДД, отбирает у Миколы права, а он сам тащится с сумкой в темноте по незнакомой дороге.

Отгадав его сомнения, Микола хохотнул и заверил:

– Не боись, у нас тут гаишников нету! У меня прав отродясь не бывало, а гоняю я вот уже лет десять! Закидай барахло в багажник, поехали!

Крышка багажника поднялась, Родион положил в него сумку, сел рядом с Миколой на переднее сиденье, и они помчали.

Родион никогда не считал себя медлительным водителем, но что такое настоящая езда, узнал только сейчас. Микола гнал по гравийной дороге так, будто хотел победить в ралли «Париж-Дакар». При этом он беззаботно болтал, то и дело поворачиваясь лицом к пассажиру и не глядя на дорогу.

До крыши подскакивая на кочках и ухабах, Родион меланхолично раздумывал, доедет он живым до Подлесной, или нет. Если доедет, это будет целиком заслуга его ангела-хранителя, а не лихого водилы.

Вот они с маху заскочили с гравийки на асфальт, и Микола с сожалением сбавил скорость. Уверенный, что пассажир, как и он, предпочитает летать на машине, ведь «какой русский не любит быстрой езды», извиняясь, пояснил свою улиточную скорость:

– Здесь быстро ездить нельзя. Скот по дороге ходит, можно сшибить кого-нибудь. Потом греха не оберешься. Я вот в прошлом году козу дурноватую подшиб, так денег на целую корову отдал.

Мимо проплыли добротные кирпичные дома в два-три этажа, и Микола мимоходом пояснял, кто где живет. Произносимые им имена и фамилии Родиону ни о чем не говорили, поэтому пролетали мимо ушей.

Остановились возле довольно скромного по сравнению с окрестными особняками длинным оштукатуренным кирпичным домом, покрашенным в симпатичный жемчужный цвет.

– Дом старый, два века ему, – оправдывая его неказистость, сообщил Микола, – зато удобный. Стены – во! – он широко раздвинул руки, показывая толщину стен, напомнив Родиону рыбака-сказочника. – Ракетой не пробьешь! На яичном белке замешаны! В любую жару прохладно!

Он вышел. По его суждению, с предельной деликатностью пару раз слегка стукнул кулаком в дверь, отчего та загудела, как пустая бочка. Родион забрал из багажника свою сумку и встал рядом.

– Сколько с меня? – достал кошелек и приготовился отдать, сколько запросит.

Но Микола его не понял, и даже несколько оскорбился.

– Ты что? Да разве ж мы со своих когда деньги брали?

Родион поспешно убрал кошелек.

– Извини, но нужно же предложить! Ты же понимаешь!

Тот сменил гнев на милость.

– Ладно, но больше не предлагай!

– Тебе не буду. Но если кто мне еще поможет, то как же не предложить? Сам знаешь, неблагодарность – смертный грех.

Микола озадачился столь сложной дилеммой. Прекращая непосильные для него логические потуги, дверь распахнулась, и на пороге показалась немолодая, но крепкая женщина в длинном светлом платье, с косынкой на голове.

– Вот, Елена Гавриловна, гостя вам привез! – гордо возвестил Микола.

Родион хотел было представиться, но хозяйка внимательно посмотрела на него и приветливо сказала:

– О, да это Родион! Давненько я тебя не видала! Вырос-то как! На отца стал больше походить, а то копия маменьки был. Заходи! И ты заходи, Микола, отдохни с дороги.

– Нет уж, Елена Гавриловна, я домой. Скоро стемнеет, а мне маминька по темноте ездить не разрешает! – с этими словами Микола прыгнул на своего железного коня, лихо развернулся и помчался обратно.

Родион вошел вслед за Еленой Гавриловной в просторные сени и спросил:

– Это он пошутил про «маминьку» или нет?

– Почему пошутил? Мать у него в самом деле строгая, в ежовых рукавицах его держит. Да и как не будешь строгой, когда этот бугай до сих пор холостякует? Все его ровесники давно женаты, один он дурью мается. Ну да хоть парень добрый, отзывчивый. А вот и твоя горница. Она летняя, не запаришься. Если станет жарко, скажи, у нас переносной кондиционер есть. Хотя от него больше вреда, чем пользы: под ледяной струей быстрехонько простыть можно.

Из сеней они прошли в одну из летних комнат.

– Она из дерева, здесь дышится хорошо. Мы летом тоже в пристрое живем. Раньше дом-то двухэтажным был, верх деревянный. Но в революцию верх сгорел, здесь бои шли. Восстанавливать его не стали, пристрои деревянные только поставили. Вот и мы привыкли, переделывать ничего не стали. Это дом-то Кости, ему по наследству от родителей достался. Располагайся да выходи, скоро ужин. Если хочешь помыться с дороги, напротив ванная есть. Не стесняйся, будь как дома.

Она вышла, и Родион огляделся. Комната была небольшой, но необычно уютной. Может, потому что вокруг была старая, если не старинная, мебель? Высокая металлическая кровать с шариками наверху, он таких и не видел никогда, с кружевным покрывалом сверху и кружевами понизу. Как их называют? Он напрягся, и откуда-то из глубины памяти всплыло странное слово «подзор». И где он это слышал, интересно? На две высокие подушки накинуты кружевные накидки. Кружева были туго накрахмалены, со сложным, даже изысканным, узором. Ну, прямо музей народного творчества!