Онлайн книга «Ночи с Камелией»
– Что еще? – подошел тот к столу. Ким Денисович о своих ребятах знает все, в душу не лезет ни по-дружески, ни как начальник, но в редких случаях его все-таки беспокоит состояние подчиненных, от которых напрямую зависит успех дела. Ребята у него классные, он дорожит ими, особенно Артемом. Расспрашивать неловко, конечно, а что делать? – Не нравится мне твое настроение, – обтекаемо сказал он. – Нормальное. – С Ликой поссорился? – Что вы, с ней поссориться невозможно, я не раз пробовал. – Не раз? – Этой информации у Кима Денисовича не имелось, потому он удивился. – Ты это зря… пробовал. Из Лики выйдет хорошая жена, заботливая, преданная, любящая. Для нашего брата такая жена – находка. – Вот и берите ее себе, – огрызнулся Артем. – Не кипятись, присядь. – Он дождался, когда опер нехотя усядется на стул. – Отдохнуть тебе надо, хочешь… – Не хочу. – Погоди. Сейчас в отгулы тебя отпустить не могу, сам знаешь, но вот… – Он достал из ящика стола конверт, протянул Артему. – Вот халявные билеты принесли на концерт, две штуки, звезда эстрады петь будет. Бери свою Лику – и на концерт… – Никуда я с ней не пойду, – отказался Артем. Ким Денисович нахмурился, думая про себя, что к Артему иногда крайне трудно подобрать ключик, тридцатилетний детина упрям и нетерпим. Впрочем, работе его характер не мешает, напротив, помогает. – Неужели нельзя найти компромисс? – Не хочу искать, понимаете? Не хочу! Почему я должен жить с Ликой, которая мне до фонаря? Только потому, что она меня любит? А я ее – нет. – Но раньше-то ты… – Раньше, Денисович, я был дураком, потому и обманулся. – Тогда уйди, не морочь ей голову. – И это пробовал, не пустила. Что мы тут базар разводим? Вы же обо всем в курсе не хуже меня. – Ну, тогда я не знаю, чем тебе помочь. – И я не знаю. Это как петля на моей шее. Ким Денисович гладил усы, гладил, а ничего не пришло в голову дельного, кроме сочувствия, которое он неудачно выразил: – А София замужем. – При чем здесь София? – вытаращился Артем. – Ну как при чем… – смутился шеф. – Вас видят все время вместе, это наводит на определенные мысли. – Хе! – неожиданно развеселился Артем. – Во народ! Во дает! Денисович, клянусь мамой родной: у нас с ней – ничего. Ладно, Денисович, пойду думать. В спину шеф сказал ему, словно попросил прощения за вмешательство в частную жизнь: – Мне важно твое душевное равновесие. – Я это понял, спасибо. И равновесен, честно. – Внезапно Артем вернулся, сел на прежнее место. – Знаете, что мне пришло в голову? Следует выяснить, кто из наших подозреваемых, находясь в зоне, подружился с заточкой. Так орудовать холодным оружием может только опытная, матерая баба. – Может, мы ошибаемся насчет девчат? – Не думаю, – протянул Артем, отрицательно качая головой. – Заточка – орудие уголовников, тут Бедуин прав. – Без проблем, выясню, но для этого время нужно, а у нас его нет. – А вы там поторопите. – Артем снова пошел к выходу и снова вернулся: – Денисович… э… дайте-ка ваши билеты. – Бери, – обрадовался тот. – Лике привет передай. – Передам, – забирая билеты, улыбнулся Артем. У бедной Ксюхи мозги закипели, но сколько ни «красили» девушек, она так ни на одной и не остановилась. – Вот если бы они заговорили… – Ты многого хочешь, – расхохотался Денис. – Тогда если бы я ее увидела, голос наглый услышала, тогда узнала бы, – била себя в грудь она. – Не могу больше на них смотреть, сил моих нету. Отпустите, а? Мне на панель скоро выходить трудиться, я должна отдохнуть. Действительно, целый день промучили несчастную, ни в чем не виноватую простипому. Отпустили. Артем зашел к Софии: – Тебя отвезти? – Э… Да. А что стоило сказать – «сама доберусь»? Но не сказала. По дороге, в машине, София исподволь косилась на Артема, ища в нем изъяны, которые отрезвят ее. Да, у него недостатков море, чем же он привлекает? Наверное, недостатки в ее задурманенной голове и превратились в достоинства, срывающие крышу у самых умных людей вроде нее. – Почему мы остановились? – очнулась она. – Ой, мы же не туда заехали. – Опять задумалась? Шеф рекомендовал мне отдохнуть, подкинул два билета на концерт. Пойдешь со мной? София растерялась от неожиданности: – Но… нас могут увидеть знакомые… – Скажешь, будто тебя попросили помочь выполнить задание, преступник был на концерте, после мы его взяли. Перекусим в буфете. – Ты меня учишь врать. – Так идем или порвать билеты? – Идем, – буркнула она, понимая, что провоцирует и его, и себя. К своей великой радости, София знакомых не встретила, хотя как их тут разглядишь, когда Дворец сталеваров забит наподобие консервной банки? Она на всякий случай низко опускала голову и чувствовала себя прескверно. Слава богу, свет погас, София расслабилась. Начало обнадежило: полуголые девочки и мальчики недурно плясали, певец бодро пел, наверняка под фанеру… Она взглянула на Артема, а он ушел в себя, задумался явно не о концерте, но и не о ней. Странно. Ей показалось… Неважно, что ей показалось, не пристает, за руку не держит, не создает неловких ситуаций, когда пришлось бы ставить его на место, значит, все в порядке. Или не в порядке? Дальше было скучновато, певец слишком много говорил, София взяла пример с Артема и тоже унеслась… На страницы романа «Невыспавшийся человек – будь он хоть князь, хоть холоп – одинаково безобразен. Таким вышел к Зыбину Неверов – лицо слегка припухшее, взгляд потусторонний и без соображения, губы поджаты, отчего проступили ранние морщины, шлафрок небрежно затянут поясом. Видимо, ночь он провел весело, не успел соснуть как следует, а тут полиция ни свет ни заря заявилась. – Чем обязан? – холодно спросил Неверов, обозначая дистанцию: дескать, помните, кто вы и кто я, но жестом указал на кресло. Встречаясь с людьми, которые ценят себя слишком высоко, Зыбин надевал милейшую маску дурака, что часто вводило в заблуждение подобных господ, и те не контролировали свои слова. Недалеким людям приятней иметь дело с дураком, с мелочным превосходством подтрунивать над ним, возвышаться, осознавая свое преимущество в уме и хитрости. Неверов туда же: уселся напротив, снисходительно глядя на улыбающуюся физиономию Зыбина, а тому что – хоть горшком назови, лишь бы в печь не сунули. Ну и самый дурацкий вопрос, какой изобрел ум Виссариона Фомича, произнесенный елейным голосом, был: |