Онлайн книга «Город Лестниц»
|
Старушка на углу улиц Святого Гоштока и Святой Гиели падает на колени в благоговейном ужасе и бормочет: – Во имя всех богов… во имя всех богов… …величественных, потрясающе красивых белых небоскребов с выложенными золотом фасадами. Они похожи на гигантских белых цапель, бродящих в сером болоте современного Мирграда. – ВЫ ОСТАВИЛИ МОЕ УЧЕНИЕ, – снова вступает голос. – Я ВЕРНУЛСЯ, ДАБЫ НАПОМНИТЬ ВАМ ОБ ИСТИНЕ. ВЫ БУДЕТЕ ОЧИЩЕНЫ ОТ ГРЕХА. ВЫ ОСВОБОДИТЕСЬ ОТ ИСКУШЕНИЙ. На улице Святого Василия поднимается ветер. Словно бы во сне десятки прохожих вдруг стекаются к центру улицы, выстраиваются плечом к плечу, лицами к северу. Матери, отцы, сыновья и дочери – они не откликаются на жалобные клики друзей и близких, когда те в ужасе пытаются дозваться до них. Ветер усиливается. Граждане Мирграда закрываются ладонями и отворачиваются. Слышится звон и звяканье, словно бы ветер гонит вниз по мостовой сотни металлических пластин. А когда люди опускают ладони и поднимают взгляд, они не верят собственным глазам. Там, где стояли обычные прохожие, выстроились в боевые порядки пять сотен солдат в полном доспехе. Толстые блестящие латы покрывают каждый дюйм их тела: они настолько толсты, что воины напоминают ожившие брони. С наверший шлемов ужасающе скалятся демоны, мечи их огромны, длиной чуть ли не в шесть футов, и по клинкам их струится холодный огонь. И только Шара Комайд, со всех ног бегущая к посольству, видит в них что-то знакомое: впрочем, разве это не она попросила Сигруда разодрать картину из кабинета ГД Труни? Над улицей разносится голос Колкана: – ВЫ ПОЗНАЕТЕ БОЛЬ, И ЧЕРЕЗ БОЛЬ ВЫ ПОЗНАЕТЕ ПРАВЕДНОСТЬ. Солдаты разворачиваются к застывшим на тротуарах людям и поднимают мечи. * * * Завидев бегущую к укреплениям Шару, Мулагеш орет: – Какого хрена? О чем вещает эта голосина? – Это Колкан! – говорит Шара, пытаясь отдышаться. – Бог, что ли?! – Да! Он говорит о том, что нарушили его эдикты! – Про белые каменные полы? Про то, что кто-то ел яркие фрукты? Ты серьезно?! Солдаты помогают Шаре перелезть через заграждения. – Да, это все его эдикты! – Откуда взялись эти белые здания, чтоб им пусто было? – Это Старый Мирград, – отвечает Шара. – Часть Мирграда, которая сохранила прежний вид. Он, похоже, втянул ее в наш мир и воткнул посреди обычных зданий! – Я вообще… – Мулагеш пытается подобрать слова, – вообще ни хрена не понимаю, о чем ты. Ладно, проехали. А что он сейчас-то собирается делать? И что нам делать – вот что самое главное? С улицы доносятся вопли и лязг железа. Мулагеш ставит ладонь козырьком и вглядывается в даль: – В нашу сторону люди бегут, – говорит она. – Что происходит? – Тебе приходилось видеть картину «Ночь Красных Песков»? Ришны? – Ну да… – Ты помнишь, как выглядела на ней противостоявшая каджу армия Континента? – Да, я… – И тут Мулагеш опускает ладонь и поворачивается к Шаре. Глаза ее наполняются ужасом. – Да, – вздыхает Шара. – Похоже, Ришна рисовала их с натуры. – Сколько? Сколько их?.. – Несколько сотен, – говорит Шара. – И Колкан в любой момент может наделать новых, если пожелает. Он же Божество, в конце концов. Но у меня, похоже, есть оружие, о котором он не подозревает. Они с Мулагеш бегут вверх в кабинет. Шара выдвигает ящик стола и достает оттуда наконечник арбалетного болта из черного свинца. – Вот, – тихо говорит она. – И что это такое? – Это металл, с помощью которого кадж убил Божеств, – поясняет Шара. – Он не подвержен божественному воздействию. Кадж пустил эту пулю в череп Жугову, когда казнил его. А теперь нам нужно выманить Колкана на открытое пространство, и тогда, возможно, кому-то удастся выстрелить в него. Как во время Великой Войны. – Ну ладно… Так, даже если все, что ты говоришь, правда, – хмурится Мулагеш, – разве у каджа во время Великой Войны такие штуки не сотнями исчислялись? – Мммм… да. – А у тебя – только одна? – Да. – Ладно. И как мы его выманим? – Ну… – А что, если промахнемся?! – Ну тогда мы… тогда нужно будет пойти и подобрать наконечник. Мне так кажется. Мулагеш смотрит на Шару, словно глазам своим не верит. – У меня не было времени составить подробный план! – восклицает та. – А мне что теперь делать?! – Я понятия не имела, что все это случится прямо сейчас! – Так вот оно случилось и происходит! Прямо сейчас! И скажу откровенно, Главный дипломат: что-то мне не верится, что план сработает! Пол вздрагивает. Снаружи раздаются вопли солдат. Шара и Мулагеш бросаются к окну – и успевают увидеть, как оседает, словно взорванное изнутри, четырехэтажное здание в десяти кварталах от них. Через тучу пыли и кучи мусора маршируют блестящие сталью фигуры, наставив огромные мечи остриями вверх. – Они что, дома могут рушить на своем пути? – ахает Шара. – Ну и как ты предполагаешь, – мрачно спрашивает Мулагеш, – справиться с этими ребятами? Шара поправляет на носу очки: – Что у нас с оружием? – Обычные самострелы плюс пять небольших скорострельных пушек. Мулагеш складывает большой и указательный пальцы кружочком: – Ты их заводишь, и они стреляют вот такими кругляшиками, по две штуки в секунду. – Покрупнее калибром пушек нет? Мулагеш отрицательно качает головой: – Нет. Условиями договора на Континенте запрещена передвижная крупнокалиберная артиллерия. – А эти кругляшики смогут пробить доспехи этих… существ? – Ну… это же божественные доспехи? – Но, возможно, Колкан, – рассуждает Шара вслух, – не знает о существовании пороха? – Очень не хотелось бы ставить этот эксперимент на себе. Я бы предложила отступить. Но эти существа, похоже, очень быстро передвигаются. – И, даже если мы отступим, воздушные корабли никуда не делись, к сожалению… – замечает Шара. Мулагеш неверяще смотрит на нее: – Какие еще воздушные корабли? – Нет времени объяснять. У нас телеграф работает? Мулагеш снова качает головой: – Перестал. Пару минут назад. Вообще все, что от электричества запитано, отключилось. – Видимо, это все Колкан. Но я не думаю, что мы можем отступить, а еще я не думаю, что мы можем остаться. И предупредить Галадеш тоже не можем… – Шара трет виски. |