Книга Влюбленная мстительница, страница 34 – Мэрил Хэнкс

Когда Освальд вернулся, неся в руках запотевшие бокалы с кока-колой, она сидела в кресле, подстелив под себя одно из полотенец, и угрюмо смотрела на погасший камин. Он опустился в соседнее кресло, передал ей один из бокалов и, немедленно заметив ее настроение, спросил:

— Что-то не так?

— Что может быть не так? — едко усмехнувшись, ответила она.

— Я так понимаю, что ты до сих пор на меня в обиде?

— А тебе разве не кажется, что у меня есть полное право обижаться? Я не хотела приезжать сюда, не хотела спать с тобой. О, знаю, знаю, ты не заставлял меня, но…

Оба помолчали, потом Освальд сказал:

— Значит, несмотря на все, что мы с тобой пережили прошлой ночью, ты предпочла бы остаться в тех трущобах?

— Да.

— Что ж, в таком случае я отвезу тебя завтра обратно. Рано утром…

Белинда глубоко вздохнула и сказала себе, какое это облегчение. Но, увы, никакого облегчения не почувствовала.

— А пока, — немного угрожающим голосом продолжил Фергюссон, — пора бы бросить все эти игры, и…

— Это ты играешь в игры! — воскликнула Белинда.

— И не думаю…

Она вдруг оцепенела от страха.

— Почему ты так говоришь?

Он посмотрел на нее в упор холодными синими глазами и медленно произнес:

— Я буду задавать тебе вопросы. И на этот раз я намерен получить удовлетворяющие меня ответы.

— Даже если придется выбить их из меня? Давай, вперед, большой и сильный Фергюссон!

Не обращая внимания на ее насмешку, он спокойно сказал:

— Не волнуйся. Есть и другие способы.

Разговор вдруг принял угрожающий для нее оборот. Белинда испуганно замерла и стала ждать, что еще он скажет. Пусть подождет, решил Освальд. Секунды тянулись, она пыталась успокоиться и напустить на себя деланно-беззаботный вид.

— Скажи мне, Белинда, — неожиданно спросил он, — почему ты вызвалась поехать в Сидней, когда поступило предложение об обмене?

Вопрос застал ее врасплох. Она-то лихорадочно пыталась придумать, как объяснить свое бегство из Розового дворца.

— Мне… мне нужно было сменить обстановку… И потом, я всегда мечтала повидать Австралию.

— Наверное, очень мечтала, если смогла собраться за один день.

— Меня ничто не держало дома.

— Тогда почему ты вдруг заторопилась вернуться?

— Потому что поняла, что совершила большую ошибку, приехав сюда.

— Как ты можешь судить об этом, еще даже не приступив к работе?

— Мое решение не имеет никакого отношения к работе. Это дело исключительно личное. Я никогда не собиралась связываться с таким мужчиной, как ты.

— Странно. А мне показалось как раз наоборот. Временами ты… как бы это сказать… поощряла меня.

— Но я никогда не планировала… — Белинда замолчала, поняв, что едва не проговорилась.

— Не планировала — что? Спать со мной? — Ее вспыхнувшее лицо подтвердило его подозрение. — Так что же ты собиралась делать? Дразнить меня, а потом ускользать прежде, чем я попрошу тебя выйти за меня замуж?

— Безусловно нет!

— Знаешь, ты была бы не первой женщиной, попытавшейся проделать это.

С болью в сердце она ответила:

— Поверь мне, Освальд, ты — последний человек в мире, за которого мне хотелось бы выйти замуж.

Он удивленно вскинул брови.

— Что, у тебя есть какие-то предубеждения против богатого мужа и спокойной, комфортной жизни?

— Если я и выйду когда-нибудь замуж, то только за человека, которому смогу доверять. А мужчине с твоей репутацией не поверит ни одна здравомыслящая женщина. Так что я совершенно не собиралась вступать с тобой в какие-то отношения, тем более близкие.

— Прости, но я тебе не верю. С самой первой нашей встречи, несмотря на мою «репутацию», ты делала все, чтобы увлечь меня.

Белинду затошнило от отвращения к себе. Неужели это было так очевидно?

— В ту ночь, когда я водил тебя в «Роял палас», ты отчаянно флиртовала, разве нет? И позже, когда я проводил тебя наверх…

— Я слишком много выпила, — поспешно перебила она.

— О, на шампанское можно свалить многое, но только не то, что оно способно заставить целовать мужчину, с которым не желаешь иметь ничего общего.

— Я тебя ненавижу! — в ярости выплюнула она.

Совершенно необеспокоенный этой вспышкой Освальд ответил:

— Я уже достаточно хорошо знаю тебя, чтобы снова не поверить тебе. Если бы ты и правда ненавидела меня, то не легла бы со мной в постель. Ни за что.

— И все же я ненавижу тебя, — с трудом выдавила Белинда, вспомнив, что видела в офисе Саманту.

Однако Освальд покачал головой.

— Нет, Белинда, ты хочешь ненавидеть меня. Но у тебя ничего не получается, несмотря даже на то, что случилось с твоим отчимом. — Ответом ему послужила почти могильная тишина, нарушаемая лишь тихим тиканьем часов. — Так ты не знала, что я в курсе? Да… — медленно протянул он, — пожалуй, это кое-что объясняет.

— Как давно ты знаешь, что Джон Аброгайл был моим отчимом? — сдавленным голосом спросила она.

— Всегда знал, с самого начала.

— А от кого?

— Карденер сказал. Он предупредил, что ты очень расстроена смертью Джона и винишь в ней меня. Именно поэтому я удивился, когда ты предложила свою кандидатуру, поскольку перевод неизбежно должен был сблизить нас, хотя бы географически. — Снова последовало напряженное молчание. — Так почему ты пошла на это, Белинда? На что надеялась? Свести со мной счеты? Отомстить? — Она по-прежнему молчала. — Что же было у тебя на уме? Очевидно, ты все же не планировала пырнуть меня ножом… Так, дайка мне подумать… Возможно, ты хотела влюбить меня в себя, но при этом не собиралась ложиться со мной в постель. А потом, когда я уже буду вне себя от страсти, швырнуть мне в лицо свои обвинения? Я правильно догадался? По тебе вижу, что да. Так что же случилось? Почему твои намерения изменились?

Лишь спустя несколько секунд она обрела наконец голос, но только затем, чтобы отчаянно солгать:

— Ничего не случилось. Я просто отказалась от своего плана.

— Но с какой стати? Если ты до сих пор хотела отомстить мне за смерть отчима, то объясни…

Белинда прервала его, желая отвлечь внимание Освальда от своего противоречивого поведения:

— И все же я не понимаю: если ты знал, что Джон — мой отчим, почему не упомянул об этом раньше?

— Потому что я ждал, что ты первой начнешь этот разговор, чтобы ответить на все твои обвинения. Я сделал все возможное, чтобы ты заговорила, но, нет, ты молчала. Упорно. Сначала я подумал, что ты решила забыть о прошлом, оставить его позади, но потом убедился, что ты все еще считаешь меня частично ответственным за смерть Джона.