Книга Свадебный блюз, страница 19 – Уэнди Эдерингтон

— Господи, неужели кто-то умер? — чуть дыша, проговорила Мэгги. Наверное, на вечеринке кто-то отравился. И из-за Мэгги может погибнуть, или уже погиб человек, или кто-то тяжело заболел.

— Бог мой, конечно же, нет! — доктор Миллер удивленно уставилась на Мэгги. — Мужайся, детка!

— Извините, у меня была тяжелая неделя.

Доктор Миллер потрепала Мэгги по щеке.

— Милая Магнолия! Вечно тебе приходится решать чужие проблемы.

«Истинная правда!» — печально подумала Мэгги.

— И я вынуждена снова попросить тебя, — торопливо продолжила докторша. — Ты уже, наверное, знаешь, мы должны проехать отсюда на обед в «Хайатт». Сначала доктор Блэкмор произнесет речь, а затем во время десерта мы объявим лучшего детского врача года, после чего мы запланировали поздравление одного врача с тридцатипятилетней годовщиной его членства в ассоциации. Он замечательный врач, но, похоже, у него появилось довольно необычное для его преклонного возраста хобби. — Доктор Миллер сделала паузу и сжала руки.

— Какое хобби? — спросила Мэгги.

— Он щелкнул вспышкой перед лицом полицейского и сейчас задержан. — Докторша перешла на шепот.

— Вспышкой, которая появляется, когда фотографируют? — У Мэгги пересохло во рту.

— Да, всего в пяти сантиметрах от лица полицейского. Полицейский ослеп на мгновение, — объяснила докторша, низко опустив голову.

— Какой ужас!

— Вот именно. — Доктор Миллер сжала руку Мэгги и посмотрела на нее умоляюще: — Я знаю тебя с детства, малышка, и уверена, что ты нам не откажешь.

Мэгги недоумевала, чем она может помочь.

— Что от меня требуется?

— Десерт. Но не просто десерт. Нам нужно что-то из ряда вон выходящее, что-то незабываемое. Такое, чтобы отсутствие объявленной в программе специальной презентации по случаю поздравления этого врача не бросалось в глаза.

— Нет проблем! У меня столько шоколада, что я не знаю, что с ним делать.

— Превосходно! — Доктор Миллер захлопала в ладоши. — В «Хайатте» нас ждет огромный торт с надписью «Поздравляем!», но теперь он нам не подходит. Главному кондитеру в «Хайатте» надо еще испечь три свадебных торта. Поэтому они согласились, чтобы ты приготовила десерт. Еще одна вещь, которая нам нужна, — какая-то развлекательная часть. Я хочу сказать, что если мы объявляем в программе грандиозный десерт, нам ведь нужно показать к нему что-то зрелищное, правда? Насколько трудно будет найти кого-нибудь, кто бы внес оживление…

— И развлекательную часть должна организовать тоже я?

Доктор Миллер опять покраснела.

— Ну, мы… как бы «раздуваем», если можно так выразиться…

Мэгги мрачно кивнула.

— Мы «раздуваем» подачу десерта зрелищной программой.

— Я не могу подготовить зрелище за три часа. Ни один человек не организует вам развлекательную часть за три часа. — Мэгги сжала губы. — Даже не думайте об этом.

— Значит, вы не сможете?

— Угу. — «Эй, я же знакома со стриптизером по имени Лео»…

— Ты бы получила большую премию. — Докторша победно улыбнулась.

— Большую?

— Действительно большую, — добавила она, когда Мэгги прищурилась. — Это мой последний год в качестве президента. И я хочу на прощание устроить грандиозный праздник.

Размышляя о том, что ей следовало бы пропустить рюмочку ликера, стоящего под барной стойкой, и отправиться на свидание со своим сказочно пылким соседом, Мэгги смиренно опустила плечи и постаралась выглядеть уверенно.

— Поезжайте на обед, доктор. Я только возьму кое-что и приеду.

Весьма довольная собой, доктор Миллер удалилась. Вероятно, для того чтобы проинформировать других членов ассоциации, что они могут ехать в «Хайатт» и спокойно наслаждаться превосходно приготовленным жареным цыпленком, так как девушка, обслуживающая банкет, решит все проблемы.

— Уж лучше бы им заплатить мне действительно большую премию, иначе в следующем месяце на заседании ассоциации я буду подавать им чилийского морского окуня, заломив та-а-кую цену! — бормотала Мэгги, обращаясь к Колтону (или Куперу).

— Чем могу служить, босс?

Оказалось, это Купер: шрама над бровью не наблюдалось.

— Вы с Колтоном можете помочь мне подавать десерт через три часа?

— Что-о?!

— Если я все улажу с вашей мамой, вы с братом можете заехать ко мне домой за необходимыми продуктами, привезти их в «Хайатт» и помочь мне в приготовлении умопомрачительного шоколадного десерта?

— Да эти люди просто спятили!

— Как будто я сама не понимаю! Скажи лучше, вы сможете мне помочь?

— Конечно! Я подозреваю, что на кону большие деньги.

— Ты меня знаешь. Мне пообещали большую премию.

Подросток поднял обесцвеченные хлором брови:

— Правда большую?

Чувствовалось, мальчик просто прирожденный предприниматель.

— Тебе хватит на бензин и на еду на целый месяц.

— Мы к вашим услугам, босс.

— Я не сомневалась. — Она протянула ему свой мобильный телефон. — Возьми на всякий случай.

Купер бросился сообщать брату об изменении в планах, хватая на ходу список необходимых продуктов и сотовый телефон.

Мэгги закрыла бар. Гости уже постепенно стекались к выходу, чтобы отправиться в «Хайатт». Глядя на восхитительные платья и смокинги, сшитые на заказ, Мэгги тяжело вздохнула. Если бы не работа и долги, она бы сейчас сидела в модном ресторане, держала за руку Логана и маленькими глоточками пила шампанское.

Ассоциация наняла несколько лимузинов, чтобы с комфортом доставить гостей в назначенное место, и Мэгги смотрела, как люди рассаживались в блестящие длинные автомобили. Увидит ли Логан ее когда-нибудь в платье из пены кружев? Возможно, он думает, что она даже спать ложится в форменном фартуке.

Она направилась на кухню, чтобы найти телефон. Свидание придется отменить.

— Логан, мы не можем с тобой сегодня встретиться.

— О нет, не говори так!

Стоя в просторной кладовой доктора Миллер, Мэгги морщилась, сжимая в руке трубку:

— Я работаю сегодня вечером. На вечеринке с коктейлем возник… один критический момент. В моем распоряжении три часа на то, чтобы приготовить шоколадный десерт на двести человек.

Логан вздохнул:

— И почему ты только позволяешь вовлекать себя в такие дела, Мэгги?

— Наверное, потому, что так я зарабатываю себе на жизнь.

— Не заводись. Просто очень обидно.

— Я знаю. — В голосе Мэгги прозвучало неподдельное сожаление.