Книга Легенда о любви, страница 28 – Лора Эллиот

— Киска, неужели это ты? Я глазам своим не верю.

Тим продолжал разглядывать ее лицо.

— И правильно делаешь, Тим. А лучше, чтобы они не лгали, держи их закрытыми, — резко сказала она и уткнулась носом в тарелку.

Черт, такого сюрприза судьбы она не ожидала. Откуда он здесь взялся? Джессика могла поклясться, что потаенного желания встретить Тима Кэпшоу она не испытывала. Видимо, Ганга тоже иногда совершает ошибки.

— Киска, мы не виделись столько лет, но ты, как я вижу, совсем не рада встрече. Подумать только, встретиться в чужой, экзотической стране, на крыше милого ресторанчика! не унимался Тим. — Это похоже на сказку.

Я, например, сгораю от желания узнать, как ты жила все эти годы, как оказалась в Индии.

Я слышал, что ты стала хорошей актрисой. Поздравляю. Надеюсь, разрешишь мне присесть за твой столик?

Она нехотя кивнула. Он сел напротив нее, положил локти на стол и уперся подбородком в ладони.

— А ты расцвела, стала настоящей женщиной, красавицей. Ты замужем?

— Нет, Тим, знакомство с тобой надолго отбило у меня желание выходить замуж, — сухо ответила она, не поднимая головы. — Я не рада видеть тебя и не склонна затевать разговор. Прости. Все, что я хотела тебе сказать, я сказала еще тогда, пять лет назад.

— Ты до сих пор злишься на меня, киска. Я вижу. Прошло столько лет, а ты все еще не можешь меня простить. Но ты так ничего и не поняла. Увы. — Он помолчал, продолжая разглядывать ее лицо. — А ведь я любил тебя, киска, и долго потом не мог забыть.

— Но это не помешало тебе через два месяца после того, как мы расстались, жениться на длинноногой и эффектной модели. Очередная жертва твоих хитроумных расчетов. Извини, Тим, но у меня совсем не романтическое настроение, и я не испытываю желания выслушивать твои признания.

Доесть последний кусочек масала-досы Джессика не смогла. Ей хотелось поскорее получить свой счет, расплатиться и уйти.

Она огляделась по сторонам и, увидев официанта, жестом попросила его принести ей счет.

— Ты ведь пришел сюда, чтобы поесть, Тим, не правда ли? — спросила она и впервые за все время подняла на него глаза.

— Да, но, увидев тебя, я почему-то забыл об этом.

— Сейчас я уйду, и ты снова вспомнишь.

Приятного ланча.

Официант принес ей счет. Она молча расплатилась и встала.

— Будете что-то заказывать, сэр? — спросил официант Тима.

— Да, — рассеянно ответил Тим, взяв из рук официанта меню. — Киска, я вижу, ты совсем не терпишь моего общества. Но я все же надеюсь, что мы увидимся снова.

Джессика не ответила. Повесив на плечо сумочку, она развернулась и направилась к выходу.

Черт побери, что происходит? Кого-кого, но Тима Кэпшоу она встретить не ожидала. Не только в Индии, но никогда и нигде. Что он здесь делает? Неужели только прохлаждается? Нет, это невозможно. Тим Кэпшоу никогда не теряет время зря. Он не станет сидеть у Ганги и ждать просветления. Где бы он ни был, он делает деньги. Он делает деньги, даже когда развлекается.

Может, он решил мыть на Ганге золото? Или открыть компанию по сбору и упаковке напитка бессмертия — амриты?

Хочется верить, что это была короткая, мимолетная встреча, маленький экскурс в прошлое, в ту его область, куда Джессика не хотела больше заглядывать. Ей казалось, что она давно забыла Тима, вычеркнула его из памяти, похоронила вместе с обломками своих разочарований и обид.

Но он воскрес и не дал ей доесть хрустящую масала-досу.

Ничего не поделаешь, жизнь состоит из приятных воспоминаний и неприятных. Она как-нибудь справится с неприятными.

Хотя чему она удивляется? Ее жизнь — сказка, даже Тим это заметил. А разве бывает сказка без злодея? В сказке должен быть хоть один мерзавец.

Джессика усмехнулась, спускаясь с крыши ресторана по крутой винтовой лестнице.

Колыбель качается… — вспомнила она.

Потрясенный явлением богини и беседой с ней Кевин решил рассказать об этом только одному человеку — своему гуру Симхе Махараджу.

Похоже, его ссылка в джунгли окончена. Завтра утром он вернется в Ришикеш, явится к Махараджи и обо всем ему расскажет.

Он расскажет, что не выдержал уединения, потому что… влюблен в женщину. И хочет на ней жениться.

Черт, меньше всего в жизни он думал когда-либо о женитьбе. С его профессией художника и душой аскета, разве мог он допустить мысль о семейной жизни? Откуда эта мысль пришла?

И что такое семейная жизнь? Колесо хлопот и проблем, постоянная забота о том, кто рядом, зависимость, рабство.

Но без этого рабства не могут расти дети, без этого рабства невозможно продолжение жизни.

А может, это вовсе и не рабство? Может, это служение? Как она сказала… Любить может только тот, кто способен отречься от себя. Отречься от себя и служить другому.

Кевину впервые за долгое время захотелось рисовать. Эх, было бы чем, он на прощание с радостью расписал бы стены этой чудесной пещеры, которая вытолкнула его в жизнь.

На следующее утро в десять Кевин уже топтался перед закрытой дверью комнаты гуру. На даршан он опоздал и теперь никак не мог решиться постучать. Промаршировав около получаса взад и вперед по портику, он наконец отважился.

— Я давно жду тебя!

Кевин стукнул себя ладошкой по лбу: эх, какой же я глупец Как всегда сомневаюсь, мнусь и заставляю своего гуру ждать.

Он вошел, приблизился к Махараджи, сидящему на своей кушетке, прикоснулся к его ногам и сел на коврик.

— Махараджи… — начал было он, но гуру жестом заставил его замолчать.

— Знаю, знаю, Кевин. Хоть ты и не завершил ретрита в джунглях, я считаю, что ты вполне готов принять саньясу. Завтра утром после даршана я дам тебе посвящение.

У Кевина на несколько секунд остановилось сердце. Он остолбенел.

— Но, Махараджи…

— Не беда, — снова перебил его святой. — Твои сомнения со временем рассеются. Я уверен, что из тебя получится хороший саньясинбрахмачарья. Ведь ты собираешься принять весь комплекс обетов саньясина, не так ли?

На лице Кевина сначала появилось выражение ужаса, а потом муки.

Неужели Махараджи ничего не понял?

Муку сменило состояние паники. Если он сейчас не скажет Махараджи открыто, что передумал, завтра ему побреют голову и нарядят в белое дхоти — лоскуток, который саньясинывайшнавы, как юбку, носят на бедрах. И тогда он пропал.

— Махараджи, но ведь она сказала, что любовь и отречение — одно и то же! — горячо выпалил он.

Святой покачал головой.

— Нет, Кевин, любовь больше отречения. Она как огонь одинокой свечи, от которой можно зажечь сотни других. Ты чувствуешь любовь, Кевин?