Книга Единственное желание, страница 29 – Маргарет Эллисон

— Ты хотела только секса?

Он увидел, как она отпрянула. Хантер моментально раскаялся в своих словах.

— Прости, я просто хотел сказать…

— Это то, чего искал ты сам? — прервала она. — Секса?

— Нет, — сказала Хантер. Он убрал прядь волос с ее лица. — Нет, — повторил он еще более твердо.

Она отвернулась.

Теперь он понял, почему Кэсси пошла домой. Она ушла из его постели просто потому, что думала, будто он этого хочет.

— Je suis desole´, — промурлыкал он.

— Что это значит?

Внезапно Хантер понял, что разговаривает с ней по-французски. Когда он был ребенком, он переходил на французский в трудные моменты, обычно в разговорах со своей бабушкой.

— Это значит «Прости меня».

Кэсси помедлила, а потом спросила:

— Что ты мне сказал в тот день на утесе?

— Tu es la femme la plus belle que j'ai jamais vu. «Ты — самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел».

— Я так и думала, что это не имеет отношения к погоде, — улыбнулась Кэсси. — Спасибо.

Девушка покраснела и посмотрела в окно, пытаясь найти безобидную тему для разговора.

— А ты знал, что основателем фабрики был француз Вильям Демион?

Хантер покачал головой.

— Он иммигрировал из Франции в начале двадцатого века и направился в Шанвилль, потому что слышал, что здесь много работы по добыче руды. Но когда приехал, то увидел грузовик со станками, направляющийся на свалку, и предложил водителю десять долларов за станок.

— Подозреваю, он никогда не добывал руду.

Кэсси кивнула головой.

— Водитель грузовика оказался ткачом, Демион нанял его, и так родилась «Демион Миллс». Не хочешь прогуляться? — предложила Кэсси.

— Прогуляться? Сейчас почти полночь.

— Я хочу тебе кое-что показать. — Кэсси протянула ему руку. — Пойдем.

Он пошел с ней в холодную лунную ночь. Разбросанные ветки хрустели под ногами, когда они шли к лесу. Полная луна освещала тропинку.

— Странно, не правда ли? — беззаботно сказала она. — Всего две ночи назад мы плавали в бассейне. А теперь идем по снегу.

Они стояли на вершине холма.

— Это моя вершина мира.

Шанвилль лежал внизу как на ладони. Отсюда были видны железнодорожные вагоны и фабрика. Хантер увидел и свой отель.

— Я начала приходить сюда, когда умерли мои родители, — продолжала Кэсси. — Считала, что раз это самое высокое место в округе, то я буду ближе к небесам.

Хантер притянул ее к себе.

— Что с ними случилось?

— Они попали в автомобильную аварию, когда мне было пять. Мои бабушка и дедушка вырастили меня.

— Твои родители работали на «Демион Миллс»?

— Да. Они встретились в колледже. Когда они закончили учебу, моя мама захотела вернуться в Шанвилль. Фабрика была единственным местом, где они смогли найти работу.

Хантер прикоснулся к ее щеке, как будто смахивая невидимую слезу.

— В какой колледж они ходили?

— В Мичиганский. — Она повернулась к нему. — Я ходила в тот же колледж, пока моя бабушка не заболела.

— Ты там изучала фотографию?

— Да.

— Трудно было находиться так далеко от Оливера?

— Нет, — сказала Кэсси без промедления. — Я думаю, это был знак, что у нас не все хорошо. Но тогда я была уверена в наших отношениях.

Она помедлила и добавила:

— Не могу объяснить, почему мы с Оливером оставались вместе так долго. Но теперь, когда встретила тебя, я не уверена, что вообще любила Оливера. Никогда не думала, что он сможет так дурно поступить со всеми нами.

— Я бы не ругал его за этот поступок, Кэсси. Будущее фабрики пока не очень радужно.

— В нынешнем положении дел виноват только Оливер, — сказала она без сомнения в голосе.

Хантер мог сказать по тону ее голоса, что Кэсси чувствует себя обманутой из-за решения Оливера продать фабрику. Но переживала бы она так сильно, если бы Оливер не бросил ее ради другой женщины?

Они взялись за руки и стояли некоторое время, не разговаривая, а только глядя на город. В конце концов она потянула его за руку и сказала:

— Пойдем.

Но они пошли не к дому. И Хантер знал, куда Кэсси ведет его на этот раз.

— Мы идем на фабрику?

Она кивнула.

— Я хочу показать тебе кое-что.

— У тебя есть ключ? — спросил он.

— Нам не нужен ключ.

Он шел за ней по тропинке, освещенной лунным светом. Вскоре тропинка привела их к фабрике.

— Подожди здесь, — прошептала Кэсси.

— Я не отпущу тебя одну, — сказал он.

— Почему? Я делала это миллион раз. Кроме того, не хочу выдавать мой секрет.

— Какой секрет? — спросил Хантер.

Кэсси засмеялась и повела его вдоль фабрики к старому входу в подвал. Девушка дернула старый ржавый замок.

— Ломаем и входим? — спросил он.

Она улыбнулась, когда замок открылся.

Хантер помог Кэсси открыть дверь, и они спустились по заплесневелым старым ступенькам.

— И много людей знает об этом секретном входе?

— Только я.

Кэсси включила свет. Они оказались в старом кирпичном подвале. Повсюду лежали стопки старых газет.

— Газеты принадлежали первому владельцу фабрики, — объяснила Кэсси. — А потом и мы стали собирать все материалы, которые имели отношение к фабрике.

Хантер пошел за Кэсси по шатким ступенькам, которые вели на первый этаж. Она включила свет. Их глазам предстала неофициальная фотогалерея, рассказывающая об истории фабрики и ее достижениях.

— Это президентское кресло, которое использовали в администрации Картера, — сообщила Кэсси.

Хантер подвинулся ближе, чтобы лучше рассмотреть старую фотографию, на которую показывала Кэсси. Две женщины стояли позади прекрасного кресла, гордо улыбаясь.

— Молодая женщина, которая стоит прямо за креслом, — это моя мать. Моя бабушка стоит справа от нее. Они сделали эту ткань. Тысяча долларов за ярд.

Женщины, как и Кэсси, были рыжеволосыми, с зелеными глазами.

— Вы очень похожи.

— Моя бабушка была очень горда в тот день. Ее только что сделали мастером.

Кэсси подошла к следующей фотографии.

— А этот материал, — продолжала она, — был использован в платье Елизаветы II при ее коронации.