Онлайн книга «Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)»
|
– Мертв дня три, я бы сказал. Точнее определить трудно, поскольку трупное окоченение уже прошло. Но три дня – это минимум. Странно, что тело не обнаружили раньше. Мисс Керли впервые заметила его острый, пытливый взгляд из-под кустистых бровей и невольно стала оправдываться: – Эту комнату используют крайне редко, доктор. Да и то в качестве хранилища, понимаете? Нам еще очень повезло, что мистера Бранда нашли сегодня. – Но ведь он наверняка пропал, – не отступал доктор. – Его жена… – Мистер Бранд был человеком непредсказуемым. Мисс Керли невольно ответила резко, и Майк поспешил исправить положение: – Мы как раз начали гадать, где он. Лишь вчера вечером это обсуждали. Искать здесь, естественно, никому и в голову не пришло. Майк вдруг замолчал. Стало очевидно, что ему пришло на память нечто поразительное. Он густо покраснел и уставился на Керли. Та явно избегала его взгляда. Доктор с интересом посмотрел на обоих. – Ясно… А скажите-ка, мистер Веджвуд, есть здесь внизу какой-нибудь отопительный прибор? – То есть? – не понял Майк. – Вам нужен огонь? Есть коксовая печь под лестницей, если… – Об этом-то я и спрашиваю, – оборвал доктор. – Давайте на нее взглянем. Они вместе осмотрели систему центрального отопления и печь, встроенную в крошечный шкаф-чулан под лестницей. Доктор задал множество вопросов, огромными шагами измерил расстояние от чулана до дверей хранилища. Потрясенная Керли, которая сохраняла спокойствие с большим трудом, сочла действия медика нелепыми. – Как же все произошло, доктор? – нетерпеливо спросила она. – Как он умер? У него такое красное лицо – очень необычно, правда? Что случилось? – Вот я и хочу понять, мадам. – Коротышка бросил на нее такой напыщенный взгляд, что мисс Керли стало неуютно. Словом, Джон, сбежав по лестнице, появился как раз вовремя. Он прошмыгнул мимо Майка с мисс Керли, дежурным жестом потряс руку доктору и вопросил: – Где тело? Вряд ли кто-нибудь видевший Джона Уидоусона в эти первые пять минут усомнился бы в том, что он искренне потрясен смертью кузена; однако слова и поступки мистера Уидоусона могли ввести в заблуждение кого угодно. Он подошел к дверям хранилища, замер на пороге и уставился на покрытую простыней фигуру на столе. Джон не сделал даже попытки войти, а после короткого созерцания резко шагнул назад, похлопав изящными, цвета слоновой кости, руками – словно на музыкальных тарелках сыграл. – Ужасно. Ужасно. Нужно его отсюда убрать. Отнести домой. Майк хорошо знал этот уверенный, властный тон. Когда Джон так разговаривал, его распоряжения выполняли беспрекословно. – Джина еще не знает, – сообщил младший кузен старшему. – Дай мне хотя бы предупредить ее. Пять минут. – Хорошо. Но оставлять бедолагу здесь нельзя. Оба совершенно забыли о докторе, и его робкое вмешательство их удивило. – Мистер Уидоусон, не знаю, могу ли я высказаться… – Уважаемый сэр, – перебил Джон. – Оставлять его ни в конторе, ни в хранилище нельзя. Есть у вас хоть одно веское возражение против этого? Доктор замолчал. У него не было готовых аргументов, реальных оснований, которыми можно оперировать. В таких случаях побеждает тот, кто сильнее духом. Майк пошел к лестнице. – Дайте мне пять минут, – бросил он через плечо. – Я сообщу Джине. Мисс Керли поспешила в свой кабинет – звонить мистеру Кэмпиону. Служанка впустила посетителя в большую гостиную. Джина, облаченная в свободный костюм мужского покроя, разбирала утреннюю корреспонденцию на коврике у камина. Это зрелище – сидящая на коленях девушка в теплом темно-голубом костюме – было единственной отрадой для Майка за весь день. Позже он вспоминал, как ярко выделялись на белом коврике красные домашние туфли Джины, как вспыхнуло радостным удивлением ее лицо при виде гостя. – Майк, лапочка, рада тебя видеть! Для кофе не рано? Я как раз собираюсь выпить чашечку. Он спиной ощущал застывшую домработницу, нерешительно медлил. В голове мелькали невыносимо избитые фразы: «Джина, дорогая, мужайся…» Или: «Боюсь, у меня плохие новости». Или: «Джина, произошло ужасное несчастье». Слова застряли в горле. Майк видел лишь радостную Джину – спокойную, прелестную, восхитительную. – Он тоже выпьет кофе, миссис Остин. – Джина послала улыбку служанке, махнула рукой в сторону дивана. – Садись, невоспитанное создание, хватит таращить на меня глаза. В чем дело? Что, наш визит к Атертонам отменен? Ничего страшного. Да что с тобой?! Майк тяжело сел, поднял глаза на Джину. – Пол умер. Она как раз хотела бросить в огонь несколько конвертов – и замерла. Эта застывшая поза, склоненная голова были гораздо красноречивее любого возгласа. Майк рухнул рядом с Джиной на коврик. – Джина, я не хотел вот так выпалить… Господи, я болван! Она резко повернулась к нему – лицо белее белого, огромные глаза потемнели. – Расскажи. Что произошло? Автомобильная авария? – Нет. До чего же она близко! Майк услышал собственные слова – осторожные, холодные. – Он все время был в конторе. Его только что нашли. Хотят поднять сюда. Тебя… тебя следовало известить, видишь ли… – Конечно, следовало. – Глубокий, мягкий голос звенел. – Майк, что произошло? Самоубийство? – Я… мы… Мы не знаем. – Но почему? Почему?! Ох, Майк, почему? Мы даже не спорили. У него не было причин, да? Так ведь, Майк? – Держись, дорогая моя. Он крепко сжал ее плечо, она прильнула к его руке. Миссис Остин поставила на столик за диваном поднос с кофе – звякнули чашки, – с хитрым видом голубя-попрошайки посмотрела на хозяйку и гостя. Вот, значит, какие дела! Причем, видимо, уже не первый день. Хотя если мужчина не обращает на жену внимания, что ж, неприятности ему обеспечены. Да-да, таково мнение миссис Остин. Джина заметила служанку, медленно встала. – Мой муж умер, миссис Остин. Причина неизвестна. На ее вытянутом лице, украшенном множеством подбородков, отразилось смятение. – Нет! – Домработница суетливо загремела кофейной посудой. – Вот, выпейте, дорогая. Не помешает. Джина села в большое белое кресло, покорно отхлебнула кофе. Служанка стояла рядом, не сводя глаз с лица хозяйки. Майк озадаченно наблюдал за этой сценой. До сих пор он воспринимал миссис Остин лишь как механизм для открывания дверей. И вдруг она чудесным образом превратилась в личность. Словно тень обрела плоть. |