Книга Волшебство любви, страница 50 – Ханна Хауэлл

– Глупец решил сбежать, верно?

Избел подняла глаза и увидела Пульхера, стоявшего рядом. Она отбросила тряпку, внезапно сообразив, что уже давно вытирала одно и то же место на столе – вытирала с тех пор, как Кеннет вышел из кухни. Боль, которую она испытывала, казалась невыносимой. Ей не хотелось говорить о Кеннете, но она знала, что Пульхер так просто не отстанет.

– Да, он уезжает утром. Сегодня увидел фею, и она ему улыбнулась. Он решил, что с него достаточно магии Бандала, решил, что больше он этого не вынесет.

– Он трус.

– Нет, он бежит не из страха. Хотя страх, конечно, присутствует – как и у всех смертных. Кеннет просто не хочет быть частью всего этого. Не хочет знать все тайны этого места. Хочет вернуться к обычной жизни.

– И ты так просто его отпустишь?

Она встала так резко, что опрокинула табурет.

– Да. А что прикажешь сделать? Привязать его к кровати, пока не передумает? Даже если я окажусь настолько смелой, ничего не выйдет. Он говорит, что это – не его жизнь, не то, что ему внушали с детства.

Пульхер сокрушенно покачал головой.

– Я считал, что он лучше…

– Да, лучше. Так и есть. – Избел печально улыбнулась. – Он просто не знает этого, что вполне понятно. Временами я искренне жалею, что уродилась такой. Хотелось бы смотреть на тени и видеть только тени. Гулять в лесу и видеть только деревья. Кровь, которая течет в моих жилах, и дары, которыми меня наградила судьба, иногда бывают тяжким бременем, Пульхер.

– Это лишь потому, что люди не хотят их принимать.

– А что плохого в желании быть принятой людьми и даже любимой? Именно поэтому Кеннет возвращается. Ведь если примет меня, то станет отверженным для всех остальных. Поэтому – либо я, либо остальной мир. Мне никогда не дадут такого выбора, но у него он есть, и я не могу винить его за то, что возвращается к своим.

– Но он еще не дал тебе ребенка, – проворчал Пульхер.

Озноб пробежал по спине Избел. Единственное, что удерживало ее от полного отчаяния, – мысль о том, что Кеннет оставит ее беременной. Но злые слова брауни убили эту надежду.

– Уверен? – выдавила она.

– Да, конечно. Девочка, ну что ты?! – вскричал Пульхер в тревоге, когда Избел закрыла лицо ладонями. – Только не плачь! Надежда еще есть.

– Но какая надежда? Он уедет утром…

Она подвинула табурет и села. Присутствие Пульхера – это было единственное, что удерживало ее от полнейшего отчаяния.

– Но осталась эта ночь, – сказал брауни.

Избел уставилась на него в изумлении.

– Но ведь он бросает меня! Неужели я должна прийти к нему в постель после того, как он уже попрощался со мной? Я буду выглядеть немногим лучше уличной шлюхи!

– Нет, ошибаешься. Потому что снова позволяешь гордости править собой. Ты стала любовницей этого человека. Без всяких обещаний и договоренностей. Ты легла в его постель, заранее зная, что он должен уехать. Какая разница, если теперь ты точно знаешь, когда он это сделает?

Избел вздохнула и потерла пальцами виски.

– Для меня – большая разница. Не уверена, что могу это объяснить, но разница есть.

– Тебе лучше еще раз проглотить свою гордость.

– Но почему он не может проглотить гордость?

– Потому что он думает, что ему это не требуется. Так что именно тебе придется это сделать.

– Ох, у меня от волнения живот разболелся…

Пульхер с силой дернул ее за косу и с легкостью увернулся от удара Избел.

– Кстати, о животе… Ты хочешь наполнить свой живот, девочка, а этого не случится, если будешь сидеть здесь, рыдая и стеная.

– Я не рыдаю и не стенаю. И мы оскорбим его, если он узнает, что его используют как племенного жеребца.

– Собираешься ему сказать?

Ее природная честность, как всегда, брала верх, но Избел безжалостно ее растоптала.

– Нет. И мне придется нести за это ответственность. – Избел вздохнула и в задумчивости побарабанила пальцами по столу. – Уверен, что если я лягу с ним сегодня, то смогу зачать его ребенка?

– Ну, девочка, ты же знаешь, что я не должен открывать подобные секреты…

– Проклятье, Пульхер! – крикнула Избел и тут же сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Ты слишком много требуешь от меня. И, несомненно, преследуешь какие-то свои цели. Я знаю, что ты мой друг, но ты толкаешь меня в объятия Кеннета не только ради моего счастья. И поэтому… Думаю, что я заслуживаю честного ответа. Скажи, если сегодня я приду к Кеннету, то наутро проснусь с ребенком во чреве?

– Да, так и будет.

– Спасибо, – прошептала Избел. – Я повела себя крайне нечестно с этим человеком. Крайне нечестно. Однако я сделаю все возможное – только бы родить от него ребенка.

Кеннет нахмурился, услышав тихий стук в дверь. Он только что лег после молчаливого ужина с Избел и Пульхером. Вполне возможно, что это Пульхер пришел отчитать его. И, наверное, начнет уговаривать остаться.

Кеннет не хотел видеть брауни, но все же открыл дверь – и ахнул, увидев Избел. Она стояла перед ним в своей красивой ночной сорочке и с распущенными волосами. Подумав, что не сумел ей все объяснить, Кеннет спросил:

– Избел, ты что, не поняла меня?

Проскользнув в комнату, она ответила:

– Я все поняла. Ты уезжаешь на рассвете. – Она села на постель, сложив руки на коленях, чтобы скрыть их дрожь.

– И все же ты пришла ко мне?..

– Поверь, Кеннет, я понимаю, что ты должен уехать. – Он молча закрыл дверь. – Кеннет, почему ты так на меня смотришь?

Он криво усмехнулся и встал перед ней.

– Похоже, Избел, мне немного не по себе. Выходит, ты не расстраиваешься из-за моего отъезда?

– Я не сказала, что не расстраиваюсь. Я сказала, что понимаю тебя. Возможно, я просто не сообразила, что ты уже окончательно со мной попрощался. Потому и пришла…

Сев на кровать, он сжал ее в объятиях и усадил к себе на колени.

– Я рад, что ты пришла ко мне сейчас, рад больше, чем способен выразить словами. Но недоумеваю… Почему ты сделала это после того, как я сказал, что уеду?

«Чтобы ты мог дать мне ребенка», – подумала Избел и тотчас прикусила губу, чтобы не выложить правду.

– Потому что я хочу тебя, – пробормотала она, глядя в пол, дабы скрыть румянец. – Да, ты со мной уже простился, но я все равно хочу тебя. Мне нравится то, что ты заставляешь меня чувствовать. И это ведь последняя ночь. После нее я никогда не получу возможности испытать это наслаждение. – Избел украдкой взглянула на любовника и добавила: – Думаю, больше ни один мужчина не заставит меня почувствовать ничего подобного. И посмотрим в лицо жестокой правде: вряд ли мне встретится кто-то другой.