Онлайн книга «Мамочка из 21-го бокса»
|
Сегодня все шло по-другому. И снег за окном падал прекрасней. И Варя улыбалась теплее! И медсестры были доброжелательней и дружелюбней! Сегодня был мой день! День мамочки из 21-го бокса! Мамочки, которая не спала ночами, следя за покоем своего ребенка. День женщины, которая не отходила от своего чада, меняя капельницы и пеленки. Женщины, которая сцеживала свое молоко по часам и минутам, и выкармливала малыша! Варя шла на поправку – это была моя победа! Болезнь отступала! Моя девочка стала сосать соску, как все обычные дети. Теперь я дышала спокойнее. Моя осанка стала тверже. Шаг ровнее. И все-то у меня спорилось да ладилось. Я переодела Варю, накормила ее, уложила спать, и пошла на обед. В столовую. Маринка, Танька, Ольга и остальные – все уже были там. Осталось только два свободных места. Я заняла одно из них. Сижу, ем. В светлое помещение вошла девушка в светло-голубом спортивном костюме. Я видела ее уже не в первый раз. Она все время ходила поникшая и печальная. Мне всегда хотелось узнать, что с ней, но как-то не получалось завести разговора. Она сидела напротив меня. Долго водила ложкой в супе и не ела. Я спросила: «Что с тобой?» – Наверно, что и со всеми здесь. У меня болеет ребёнок, – не поднимая голову, ответила она. – Ничего! Поправится! – ждала я, когда она на меня посмотрит. – Тебе легко говорить! Она у меня вообще не ест… – бросила она ложку в щи. Я вспомнила, что, проходя мимо их бокса, видела, как эта мамочка стоит у кроватки малыша, а над ним висит какое-то оборудование. В колбе бурлят и вьются пузырьки. Но я не знала, что это. – Ты понимаешь, она не может глотать! Я кормлю ее через зонд! – со слезами она посмотрела на меня. – Как раз таки я это отлично понимаю! Сама через это прошла! Только я вот, что сделала: попросила врачей убрать этот зонд, и потихоньку приучала ребенку к соске. Попробуй и ты! – вселяла я в неё уверенность. – Ты, правда, так сделала? – боялась мне поверить она. – Конечно! – уверяла я. Мамочка успокоилась, скушала суп, второе, выпила компот и, воодушевлённая, исчезла из столовой. Я сидела довольная тем, что смогла хоть кого-то подбодрить. Народ не расходился. Это было единственное место, где можно было пообщаться и отвлечься от проблем. – Машка, спой песню, – просили меня девчонки. – Ну, что вы! Сейчас услышат, опять заорут! – Да ну! Пой давай! Ну, хотя бы частушку тогда. – Ну, хорошо! Только одну! Все сидели в ожидании моего перла. – А давай матюкальную! – предложила Танька. – Ну, давай, ты можешь! Повесели нас, – начали все остальные. Я запела: «Раньше я жила – не знала, что такое кокушки а-а-а, пришло время. застучали-и-и кокушки по жопушки»! Девчонки расхохотались, и вышло это так громко, что нас услышала медсестра: «Это ещё что такое? Вы забыли, где находитесь? Это больница! Боль-ни-ца! Успокойтесь и ведите себя прилично!» – Радовались бы, что мы отвлекаемся. И так у всех только горе на уме, – высказались девчонки. Я не унималась и допела им эту песню шёпотом: «Бригадир у нас хороший. Бригадир у нас один. А-а-а! Соберёмся всей бригадо-о-ой. И хм-хм ему дадим!» – Ну, Машка, ты даёшь! Хоть ты повеселишь, так ладно. – Ладно, девочки, расходимся. Пора уже. До ужина время пролетело быстро. На нем ко мне подбежала мамочка в светло-голубом спортивном костюме. Она откуда-то знала, как меня зовут. – Маша, Маша! Она ест! Ест! Как хорошо, что ты мне это посоветовала! Она ест, только срыгивает потом все… – А ты как хотела? У нее желудок еще не привык к этому. У меня сначала вообще по 10 граммов ела, а теперь 75 и больше! Ничего – все будет хорошо, я узнавала, – с улыбкой произнесла я. Входные двери хлопнули, и с улицы зашла новая мамочка. Ее встретила та же молочная медсестра, что и меня, Людмила Александровна. «А где дети?» – спросила она. – Сейчас принесут. Через несколько минут занесли двое близнецов. Медсестра взяла обоих на руки и понесла в бокс. Мамочка, растерянная и взлохмаченная, бежала за ней. Мы с Танькой были в шоке. – Двое! – Двое. – С ума сойти! Тут с одним-то не знаешь, как справиться! – Бедная. Намучается. Не успела я это произнести, как входные двери открылись снова. Шла мамочка и три медсестры. У каждой сестрички по ребенку. – Тройня! – О, Господи, что за день?! – Дар речи потерять можно! – Как она с тремя обходиться будет? – Может, родственников пустят, чтоб помогали ей. – Не знаю. Мы сидели, выпучив глаза и открыв рты. Смотрели друг на друга и сопереживали молоденькой мамочке. «Мамочка из 21-го бокса»! – кричала меня медсестра. Я испугалась и побежала к своей палате. – Что случилось? – Вы переезжаете! – Куда? Зачем? Нам и тут хорошо! – Это не обсуждается. Врач так сказала. Вы уже почти выздоровели, а тут поступили «тяжелые», им лучше лежать отдельно. Вы переезжаете к Грошевым. – А? К Грошевым! Тогда ладно! Я собрала свои вещи, подхватила Варю, и мы перешли в другую комнату. Там было большое окно, которое выходило на город! – Как тебе повезло, Танюха! А у нас только крышу соседнего здания видно. Ты, наверно, в Новый год и салют видела… – Конечно! – А я дак спать легла. Никакого салюта, никаких поздравлений. Нет, родные, конечно, мне звонили, ну да разве мне до этого. – А муж? – И он звонил. У него там очень весело было. На площади отмечал! Как раньше. Как будто нас и нет вовсе. А мы есть. Мы лежим в больнице. – Вот урод! – Да. Я уже к этому привыкла. Мне теперь он совсем безразличен стал. Главное – Варя. А она идёт на поправку, и скоро нас выпишут! Я надеюсь. День выписки был назначен на пятницу. Я так готовилась. Всех обзвонила! Только Ольга Петровна, наша врачиха, быстро опустила меня с небес на землю. – Даже и не выдумывай. Слаба она еще у тебя. Здесь полежите. – Как? Вы же говорили, что в пятницу выпишите нас. – Мало ли что я говорила?! Нет, и всё. У вас еще. Хм. Хм. У Вас желтуха вон! – Какая желтуха, Ольга Петровна? Откуда? – Что? Не видишь? Будете на кварцевой лампе лежать… 24 часа в сутки! Я вернулась к себе в бокс и зарыдала. Все это время я пыталась сдерживать себя и держать свою слабость в кулаке. Но тут что-то лопнуло, я не могла противиться своим чувствам. Казалось, что мое рыдание слышит вся больница. |