Онлайн книга «Больше ни слова лжи»
|
Элеанор моргнула от удивления, когда Лукас отнял у нее рюмку. – Мне кажется, ты уже достаточно кашляла сегодня, или я не прав? Лукас улыбнулся, и она сделала все, чтобы ее сердце не забилось как сумасшедшее. Но Лукас в самом деле был самым красивым мужчиной, которого Элеанор когда-либо встречала. Впрочем, что это значит? Это значит… Что ей его недоставало. Не хватало его поддразниваний. Его поцелуев… Нет, она будет вести себя вежливо и профессионально. Она не уступила влечению две недели назад, тем более в этом нет смысла сейчас, поскольку через два дня она уедет. – Ты взял мою рюмку. – Ты не хотела пить. – Откуда ты знаешь? – Ты сморщила нос, глядя на водку. – У Элеанор поднялись брови, и уголки его губ дрогнули. – Ты так поступаешь, если предстоит сделать что-нибудь неприятное. – Да? – Да. Слушай. – Лукас был сам не свой, и Элеанор не могла вспомнить, когда она видела его таким. – Хочешь пива или, может, вина? Она покачала головой: – Ничего не надо. Я… мы ждали тебя завтра. – Я решил поздравить всех сегодня вечером, потому что завтра многих уже не будет. – Да, конечно. – Разумеется, появление Лукаса в баре не имеет к ней никакого отношения. Почему она вообще допустила такую мысль? – Ну, и как там Лондон, Германия и Швеция? – как можно оживленнее спросила Элеанор. – Швейцария. – Да, конечно. Швейцария. – Скукотища. – Вот как? – А как обстояли дела здесь? – Отлично. – Элеанор понимала, что переигрывает, однако продолжала весело улыбаться. – Я еще не видел отель, но, судя по твоим отчетам, ты потрудилась на славу. – Я же говорила, что справлюсь. – Да, говорила. Ее улыбка стала более искренней, и в Лукасе взыграли собственнические замашки. Он не должен был уходить в ту ночь из ее квартиры. Почему он так поступил? С того дня прошла вечность, и он не мог вспомнить, что им тогда двигало. Но уж точно, дело было не в том, что его желание угасло – Элеанор по-прежнему была самой красивой женщиной, какую он когда-либо встречал. Есть только один способ выяснить, что за химия возникает между ними. И побег – не решение проблемы. Элеанор перевела взгляд на зал. Интересно, чувствует ли она, что его снедает голод? Лукасу хотелось схватить ее за руку и утащить куда-нибудь в укромное место. – Ты решила, когда вернешься в Нью-Йорк? – спросил он. – В воскресенье ночью. Изабелл собирается прилететь завтра на прием, посвященный открытию отеля. Я поброжу с ней немного по городу, после чего мы уедем. – Есть новости о твоем повышении? «Какая пытка!» – думала Элеанор. Она не ожидала увидеть Лукаса сегодня и не могла совладать с нервами. От напряжения начала болеть голова. Разве это возможно – ощущать присутствие только одного человека в набитом людьми зале?.. О чем он только что спросил? Ах да, о ее повышении. – Изабелл сказала, что поговорит со мной завтра вечером. Сугубо конфиденциально. – Уверен, отель произведет на нее впечатление. – Именно на это я и рассчитываю. – Но именно на это она рассчитывала и в «Гласьер». Элеанор нервничала еще и потому, что опасалась, что Изабелл завтра не появится. – Что ж… – Она преувеличенно громко вздохнула. – Думаю, мой вечер закончился. – Ты поела? – Нет, но… – Поужинай со мной. – Почему? – Потому что я голоден, как и ты. И потому что я не люблю есть в одиночестве. – Ты мог бы предложить это кому-нибудь из команды. Любой был бы рад составить тебе компанию. Лукас ответил не сразу, и сердце Элеанор забилось, как молот. – Мне не нужны любые. Я хочу поужинать с тобой. Он бросил на нее такой взгляд, что она не смогла ему отказать. Поскольку было уже довольно поздно, Лукас повел Элеанор в первоклассный, хотя и незаметный клуб, который предлагал винтажное шампанское гостям, понимающим в нем толк. Лукас понимал. Он поднял бокал. – За успех! Элеанор чокнулась с ним. – Не могу поверить, что все закончилось. Пару раз я боялась, что мы не справимся. Она немного расслабилась и рассказала Лукасу кое-что о своей жизни в Нью-Йорке, включая волонтерскую работу в местном приюте для животных. Лукас улыбнулся, вспомнив, как однажды подумал, что она быстро ему наскучит. – Чему ты улыбаешься? – осторожно поинтересовалась Элеанор. Он не собирался говорить правду. – Трехъярусная ледяная люстра? – сказал он, вспоминая одно из последних ее дополнений, присланных ему по электронной почте. – Пожалуйста, не вспоминай об этом, – простонала Элеанор. – Она дважды падала, и Михаил окончательно закрепил ее только сегодня утром. Надеюсь, она провисит там до завтрашнего открытия. – Провисит. Будут и сани, запряженные лошадьми, и хаски в упряжке. Неужели ты рассчитывала, что тебе удастся устроить это, минуя меня? Ее усмешка сказала ему, что именно на это она и рассчитывала. – Это хорошая идея. Все так считают. – Все считают, что ты – как солнце. Они не смеют тебе возразить. Элеанор попыталась придать себе невинный вид, но Лукас рассмеялся. – Ты расстроен? – Разве я выгляжу расстроенным? Пульс женщины участился. – Иногда по тебе сложно что-либо сказать. – Ты видела город? – сменил он тему. – У меня не было времени. – Может, когда-нибудь ты снова посетишь Санкт-Петербург. – Не возражаю. Было бы замечательно приехать сюда летом, когда солнце восходит в четыре утра, а заходит в полночь. Вероятно, люди совершенно изматываются. – К этому привыкаешь, к тому же плотные черные шторы немного помогают. – В Нью-Йорке летом солнце встает не раньше шести… – Похоже, ты очень хочешь вернуться домой. – Я давно там не была и с удовольствием проведу время с сестрами. – Вы близки? – Да… – Но? – Но мы почти не видимся. Хотя это ничего не меняет: они значат для меня все. А как насчет тебя? Я помню, ты говорил, что твоих родителей нет, а как насчет братьев или сестер? Именно поэтому Лукас предпочитал не разговаривать на личные темы со своими женщинами. Они считали себя вправе задавать вопросы о его жизни. – Никого, о ком бы я знал. |