Книга Я – убийца, страница 67 – Себастьян Фитцек

– Вы шутите. При этом вы правы. Без фильтра ваш мозг был бы настолько занят обработкой невообразимого потока информации, что вы могли бы потерять контроль над простейшими функциями организма.

– Но вы только что сказали, что эта теория фильтра – уже прошлогодний снег?

Симон почувствовал, как невидимая сила тащит его за голову вперед. Значит, он лежал в направлении движения и машина скорой помощи только что затормозила.

– Не совсем, – ответил Мюллер. – Тем не менее существует новая очень убедительная теория, связанная с исследованиями синдрома саванта.

– А это что такое?

– Вам, наверное, больше известно понятие «аутист».

– «Человек дождя»?

– К примеру. Как бы попроще объяснить это неспециалисту…

Не открывая глаз, мальчик отчетливо увидел опущенные уголки рта задумчивого врача и подавил улыбку.

– Хорошо, забудьте фильтр и вместо этого представьте вентиль.

– Отлично.

– Благодаря почти неограниченному объему памяти мы сначала все записываем и сохраняем. Но лишь на подсознательном уровне. Биохимический вентиль в нашем мозгу препятствует перенапряжению долговременной памяти и выдает лишь те данные, которые нам действительно необходимы.

– То есть все подшито в папку, но нам просто с большим трудом удается открыть крышку?

– Можно и так сказать.

– А как все это связано с перерождением в случае Симона?

– Очень просто. Вы когда-нибудь засыпали перед телевизором?

– Постоянно. В последний раз во время скучного документального фильма о сожжениях ведьм.

– Хорошо. Вы заснули, но ваш мозг продолжал работать. Он записал всю информацию, которая шла из телевизора.

– Это мне неизвестно.

– Конечно. Вы сохранили в памяти все, о чем говорилось в документальном фильме, но вентиль не дает вам это вспомнить. Врач со специальным образованием мог бы простимулировать ваше подсознание под гипнозом.

– И открыть крышку.

– Правильно.

Симон услышал щелчок, а затем тихое неравномерное царапанье рядом с правым ухом. Видимо, главврач рисовал что-то ручкой, чтобы наглядно объяснить Борхерту свои рассуждения.

– Во время большинства сеансов регресии, когда пациент погружается в гипноз или транс, происходит именно это. Люди верят, что их душа путешествует в прошлую жизнь. На самом деле они лишь вспоминают то, что случайно записали на каком-то глубоком подсознательном уровне. Если, например, провести такой сеанс регрессивного гипноза с вами, господин Борхерт, возможно, вы вспомнили бы тот телевизионный фильм о Средневековье и стали бы считать себя ведьмой, которую сожгли на костре. Вы даже могли бы назвать точные даты и места, потому что они упоминались в фильме.

– Но я не видел картинок.

– Разумеется, видели. Это были ваши фантазии, которые иногда сильнее реальных впечатлений. С вами такое наверняка было, когда вы читали книгу.

– Хм, да. Давно. И это называется криптомне-что-то-там?

Симон почувствовал, как машина ускоряется. В последний раз Карина ехала на такой скорости к заброшенной фабрике, где он впервые встретился со своим адвокатом.

«Роберт и Карина. Где они вообще?»

– Это называется криптомнезия. Профессиональный термин для искажения памяти, когда стирается грань между реальными событиями и теми, о которых вы слышали от других, неосознанно записали на подкорку и которые считаете своим прошлым. Вы еще следите за моей мыслью?

– Пока да. Но Симон ведь не засыпал перед телевизором?

Симону захотелось моргнуть, и он крепко зажмурился. Чем сильнее он сжимал веки, тем отчетливее становились контуры того, что он только видел во сне.

«Дверь. С номером 17».

– Нет, такого не было, – ответил Мюллер. – Но нечто похожее. Я думаю, вы знаете, что около месяца назад мы прервали его лучевую терапию?

– Да.

– Поводом стали побочные эффекты. Симон попал в реанимацию с температурой сорок один градус и воспалением легких. В то же время к нам доставили другого пациента.

– Фредерика Лозенски.

– Именно. Журналиста шестидесяти семи лет с подозрением на легкий инфаркт миокарда. Кроме болей в груди, у него не было выявлено никаких отклонений, он был в полном сознании, но его сначала направили для наблюдения в отделение реанимации и интенсивной терапии.

– Дайте угадаю: он лежал рядом с Симоном.

– Так и есть. Как вы, наверное, уже узнали из прессы, Лозенски обвиняется в серии убийств педофилов.

– «Мститель».

– А он был очень богобоязненным человеком. Уже в то время он поддерживал связь с главой банды, занимавшейся торговлей детьми. Думаю, это не совпадение, что он пережил инфаркт вскоре после того, как получил согласие Торговца встретиться с ним лично.

– И в ту ночь в отделении интенсивной терапии Лозенски общался с Симоном?

– Нет. Симон был не в состоянии поддерживать какой-либо разговор. У него был такой жар, что все почти смирились с тем, что он вскоре покинет нас. Но несмотря на это – а возможно, именно поэтому, – Лозенски говорил с ним.

– Как телевизор?

– Если хотите. Мы предполагаем, что Лозенски видел знак свыше в том, что лежит именно рядом с маленьким, смертельно больным сиротой. Из-за таких детей он и решился когда-то взять на себя все те грехи. Так что он воспользовался ночью в отделении реанимации и исповедался. Рассказал Симону по порядку о своих убийствах. Лозенски был автором и мог описать все ярко и детально.

– Рехнуться можно!

Борхерт кашлянул, и Симон с удовольствием сделал бы то же самое, но пока не стал привлекать к себе внимание.

Сначала он хотел понять, как разговор обоих взрослых связан с гостиничным номером, который он только что видел во сне.

– Да, это сумасшествие. Но, возможно, мы бы тоже сошли с ума, если бы знали то, что пришлось узнать Лозенски о насилии над детьми. Как бы то ни было, вопреки ожиданиям, Симон очнулся, и история завертелась. Когда в день рождения на сеансе регрессии его погрузили в гипнотическое состояние транса, доктор Тифензее словно попал хирургической иглой в определенную зону его подсознания. Пузырь памяти лопнул, и Симон вспомнил то, что месяц назад проникло в его мозг вместе с туманными сновидениями, вызванными лихорадкой.

– Исповедь Лозенски.

– Логично, что он не знал, откуда у него такие воспоминания. Понимаете, о чем я?

Борхерт рассмеялся:

– Думаю, это как когда находишь двадцатку в старых штанах, но не можешь вспомнить, чтобы надевал эту уродливую вещь.

– Хороший пример. Вы находите деньги и тратите их, потому что исходите из того, что они ваши. Симон нашел воспоминания об этих ужасных убийствах у себя в голове и был глубоко убежден, что это его рук дело. Поэтому он и прошел тест на детекторе лжи.