Книга Человек из будущего, страница 55 – Юрий Никитин

Я помолчал, мозг работает быстро, но, перебрав все варианты, сказал угрюмо:

– Есть только один выход.

– Какой?

– Не нагнетать, – ответил я, морщась. – Не напирать. Напротив, предпринять какие-то шаги по снижению… напряжения.

– Какие?

Я сдвинул плечами.

– Не знаю, это дело специалистов. Но население России, посмотри на результаты опросов ваших же специалистов, население России встревожено окружением вашими военными базами. Очень! И требует от правительства… именно требует!.. дать отпор. Но так как наши военные силы слабее, то отпор можем дать только асимметричный. Терпение населения опасно испытывать долго. Сейчас точка кипения подошла к взрыву. Еще чуть, и даже военные скажут, что Россию нужно избавить от угрозы ракетно-ядерного удара со стороны США и НАТО, потому стоит все-таки взорвать те мины. Сразу с обеих сторон. В будущее, дескать, пойдем с Европой без оставшейся в старых учебниках истории Америки.

Она проговорила медленно и значительно:

– Я доведу эту точку зрения до высшего руководства.

Я запротестовал:

– Барбара!.. Это только моя личная точка зрения!

Она кивнула, но видно, что не верит. В таких вопросах не начинают сразу с отзыва послов или объявления войны, а сперва доводят свое видение ситуации через как бы посторонних или совсем мало причастных к делу лиц, а там смотрят, какая будет реакция.

– Нам тоже очень не хочется войны с Россией, – сказала она после долгой паузы. – Вовсе не из-за симпатии к ней. У вас враждебный нам режим, как бы ты ни расписывал, что нас любят и уважают. Но если вспыхнет война, пусть даже не такая истребительная, как может быть в высшей фазе, все равно в выигрыше останутся Китай и быстро растущий исламский мир. И даже далекая Индия.

– Трезвый взгляд, – сказал я с облегчением.

– Трезвость, – заметила она, – черта политика. Никакой романтики! Никакой веры. Никаких надежд, не подкрепленных договорами.

– Но если не хотите, – сказал я, – тратить силы впустую…

– Ну-ну? – ответила она, когда я запнулся. – Что в твоем понимании впустую?

– Наращивание ваших баз вокруг России, – напомнил я. – Угроза идет с другой стороны. Россия – союзник, а не враг. Россия неминуемо ответит на давление с вашей стороны, а это добром не кончится. Если между нашими странами будет малая война, то окончательную победу будут праздновать исламисты и установят всемирный халифат на развалинах России и Штатов. Но если будет большая война…

Я умолк, тоска сжала горло, как только понял с предельной ясностью, что это не только возможно, но и близко по срокам.

– Если будет большая? – повторила она.

– Победу будут праздновать тараканы, – ответил я тускло. – Они выживут в любой войне.

Она произнесла с тяжелым вздохом:

– Оба варианта не радуют.

– Но можем к ним прийти, – сказал я. – Техника развивается быстрее, чем люди. Люди живут прошлым днем. И даже не догадываются, что войны сейчас не те. Как после Первой мировой, так и после Второй человечество восстановилось моментально. Несмотря на все потери. Но после третьей восстанавливаться будет некому.

– Я доложу, – повторила она, – твои… эти соображения. И сама подготовлю экспертов и аналитиков, чтобы докладывали не то, что хотят услышать в Белом доме, слишком уж часто это делается, а то, что есть. Иначе исламский фундаментализм опрокинет вас и нас, поглотит Европу и схлестнется с Китаем. Но Китай, даже если победит, вряд ли возжелает восстанавливать Европу или нас. Просто заберет наши земли как выморочное имущество.

– В тревожном мире живем, – согласился я. – С другой стороны… если удастся протянуть без крупных войн и глобальных терактов еще лет тридцать-сорок, мир спасен.

Она спросила скептически:

– Каким образом?

– Сингулярность, – ответил я. – Бессмертные и всемогущие люди… Это же победа!

Она разочарованно вздохнула.

– А-а, эти сказки… Ладно, пусть, но в любом случае должны выстраивать свои отношения правильно.

Я сказал с оптимизмом:

– Мы-то выстраиваем ничего так…

Она нахмурилась, резко повернула руль, автомобиль начал сбрасывать скорость и остановился у подъезда ее дома.

– Я говорю о наших странах!

Я отстегнул ремень, вылез, представил себе, как изумится морпех на входе, надо быть героем, чтобы и второй раз рискнуть провести ночь с генеральшей, что не генеральша, а генерал.

Барбара показала себя настоящей женщиной, сразу на кухню, а я из ванной слышал, как на кухне плита быстро и с удовольствием готовит, жарит и парит, сегодня день особенный, с Пентагоном достигнут консенсус насчет совместных действий, а это и есть то, ради чего приезжал.

Когда я вышел, чистенький и освеженный, она вынула из стенного шкафа тонкостенные фужеры, а я достал из соседнего бутылку шампанского.

Она взглянула с интересом.

– Ого, уже знаешь, где что лежит?

– У американцев все типовое, – ответил я. – Посмотри кухню одного, увидишь кухни всех.

Она поморщилась.

– Так уж у всех одинаково?

– У всех, – подтвердил я. – Отличается только степенью роскоши, дизайна и некоторых прибамбасов. Но это же хорошо!.. Я не уважаю тех, кто ищет разнообразия в еде, винах и развлечениях. Зато Америка задает тон в науке и хай-теке. Вот там да!.. Американцы – не кухонная нация.

Она вздохнула.

– Тебя не сразу и поймешь. Кажется, что обругал, но присмотреться… гм… вроде бы похвалил.

Я наконец осторожно вытащил деревянную пробку, стараясь, чтобы не стрельнула, разлил по фужерам.

– Есть такое пожелание, – сказал я, – чтобы жизнь была полна! Или еще говорят, да будет полна чаша…

Она поинтересовалась с интересом:

– Что это значит?

– Это всего и много, – пояснил я. – Но не так, как понимает простой демократ, что под «всего и много» разумеет только много денег. Или вообще одни радости. Нет, всего – это всего, хорошего и плохого. Так вот сейчас это сбывается. Наука и высокие технологии создали компьютеры, смартфоны, Интернет, чудодейственные лекарства, жизнь удлинилась… но одновременно пришли и новые болезни, как естественные, так и созданные в лабораториях, появились и быстро возрастают угрозы всей жизни на Земле… Да-да, это и есть «всего и много». И, что больше всего тревожит, этого всего и много будет с каждым годом все больше, а потом с каждым месяцем, каждым днем, каждой минутой…

– И люди перестанут понимать, – сказала она мрачно, – в каком мире живут.

Я сказал трезвым голосом:

– Если выживут.

– Да, если выживут, – сказала она, – на что я все-таки надеюсь.