Книга Колокольчиковый колодец, страница 77 – Любовь Рыжкова

– Да, у меня были дела, – ответил Злой Зайтан.

– Наверное, какие-то неприятности? – участливо спросила девочка.

– У меня их не бывает, – злобно ответил он.

– А мне кажется, у вас неприятности, – сказала Женя, – потому что когда папа приходит таким с работы, мама сразу спрашивает его, что у него случилось? И папа говорит, что у него неприятности. У них там в банке вечно что-то происходит, одно время он даже хотел оттуда уходить, но остался, потому что он там получает, как говорит мама, неплохие деньги.

– Деньги? – усмехнулся Злой Зайтан, – вы так любите деньги. Вы все любите деньги, и даже гораздо больше, чем людей. Вот к ним у вас настоящая любовь.

– О ком это вы? – удивилась Женя.

– О людях, которые любят деньги, – уточнил он.

– Вы так это сказали, будто все люди ужасно жадные, – сказала Женя.

– А ты не жадная? – спросил он.

– Не знаю, – ответила она, – конечно, хорошо, когда мне родители дают деньги. Я могу на них купить, сколько хочу, мороженого, жвачки, газировки, но при чем здесь жадность?

– И ты не хочешь, чтобы у тебя было море этой газировки? – спросил он, сузив свои красивые серо-голубые глаза.

– Наверное, хочу, – ответила девочка.

– А мороженого с целый дом? – продолжал допытываться Злой Зайтан.

– Хорошо бы, – улыбнулась Женя.

– А жвачки вагон? – снова задал свой хитрый вопрос Злой Зайтан.

– Ой, не знаю, – ответила девочка, – но наверное, мне бы все это быстро надоело, потому что на Новый год у меня всегда бывает много сладких подарков, я сначала их ем, а потом уже не могу все это видеть, и сама всех угощаю.

– Но деньги дают возможность все это иметь не только на Новый год, – лукаво заметил Злой Зайтан.

– Конечно, с деньгами хорошо, я понимаю, – сказала Женя, – знаете, как сейчас трудно жить.

– Это как? – удивился он.

– Ой, ну что вы, не знаете, что ли? – в свою очередь удивилась девочка, – мы как пойдем с мамой в магазин, так сразу все деньги там и оставим. Знаете, какие у нас цены, ужас!

– В самом деле? – спросил Злой Зайтан.

– Да, и не только на продукты, но и на все остальное. Я же слышу, о чем говорят взрослые, и как все возмущаются. Квартирная плата, все эти коммунальные услуги, свет, газ, телефон! А ведь еще и носить что-то нужно, а мне так хочется то новые джинсы, то новую кофточку, то сапожки, надо же за модой следить, а так все дорого. Вот потому папа и работает день и ночь, а мама пишет свои книги.

– Ну, и что, она стала от этого известной и богатой? – усмехнулся он.

– А знаете, как трудно найти сейчас толкового издателя! – воскликнула Женя.

– Это почему же? – удивился он, – по-моему, как раз сейчас с этим проблем нет.

– Проблем-то нет, но только сейчас все больше в ходу «пипы», – со знанием дела ответила она.

– Это что еще за зверь такой? – снова удивился он.

– Мама говорит, что издательство договаривается с каким-то писателем, и он работает под заказ. Они его раскручивают, а он знай себе строчит всякую ерунду. Это и называется персональный издательский проект, что и значит «пип».

– В самом деле, чудно, – согласился Злой Зайтан – раньше, бывало, дело обстояло по-другому.

– А как? – поинтересовалась она, – мама тоже говорит, что до революции в России талантливому сочинителю легче было пробиться, потому что среди самих издателей тоже было много талантливых людей, а сейчас везде одни коммерсанты.

– Твоя мама права, – согласился Злой Зайтан.

– Правда? – обрадовалась Женя, – вы тоже так считаете? Ой, я обязательно ей скажу об этом!

– Всенепременно, – заметил он.

– А еще мама говорит, – продолжала Женя, – что сам уровень культуры и образования тогда был гораздо выше, чем сейчас.

– И это верно, – кивнул в ответ Злой Зайтан, – сейчас он у вас совсем никуда.

– Вот и папа так считает, – продолжала девочка, – он говорит, дипломы все заимели, а знания получить не потрудились. И все норовят в писатели податься, как будто это такая легкая профессия.

– Совсем не легкая, – согласился Злой Зайтан, – вот потому-то мы раньше договорчик и подписывали с писателем, и уж как у нас от века водится, кровью. Кто на это шел, получал от жизни все – славу, почет, деньги.

– И что, все известные писатели подписывали с вами такие договоры? – спросила удивленная девочка.

– Если бы…. – досадливо ответил Злой Зайтан, – среди вашего брата много крепких орешков попадается – насмерть стоят, кто взашей гонит, кто говорит, что не моего ума это дело, а недавно нашлись и такие, кто пытается меня на путь истинный наставить, – и Злой Зайтан засмеялся и посмотрел на нее со значением и добавил, – какой наив!

– А может, просто честность? – задала ему вопрос Женя, – они не хотят вашей помощи и всего добиваются сами.

– И многого такие добились? – насмешливо спросил он, – что они имеют? Долги, неопубликованные рукописи и безвестность? Глупая девчонка, если бы ты знала список тех, кто мне служит! Я ведь и с нынешними сочинителями весьма успешно работаю.

– Мама с вами ни за что работать не будет, – убежденно сказала Женя.

– Это еще почему? – спросил он, – или ей не нужны слава, почет и деньги?

– Нужны, но только у нее принципы, – гордо ответила девочка.

Злой Зайтан развеселился.

– Я видел многих, и прекрасно знаю, что все эти принципы – ничто по сравнению с тем, что я предлагаю. Ты хоть понимаешь, о чем я говорю?

– Зачем вы одинаково обо всех судите, – возмутилась Женя, – вы не знаете мою маму, она считает, что литература – очень серьезное дело, и что писатель несет ответственность за каждое слово.

– Правильно считает, – сказал он.

– Но ведь издатели смотрят сейчас на книгу как на товар, который им надо продать. Вы даже представить себе не можете, как нам трудно! – с жаром воскликнула Женя.

– Почему не могу? – усмехнулся он, – я тоже кое о чем наслышан.

– Вы что, знаете кого-нибудь из издателей? – спросила Женя.

– Очень даже многих, – подтвердил он.

– Тогда вы со мной, наверное, согласитесь, – сказала девочка, – мама говорит, что почти все они требуют один экшн.

– А это что такое? – спросил Злой Зайтан.

– А говорите, что все знаете, – удивилась Женя, – это такой модный стиль в литературе, там не должно быть никаких лирических отступлений и никаких размышлений, один сюжет, и все.

– Разве это плохо, если есть сюжет? – спросил он.

– Не знаю, – ответила девочка, – хорошо, конечно, даже нужно, но мне нравятся лирические отступления Гоголя.