Книга Женское начало, страница 38 – Галина Врублевская

Оставив свой «пежо» около дома в гараже, Яна решила пройтись пешком до магазина. Ярко светило солнце, небо отдавало забытой голубизной, а влажная, освобожденная из-под снега земля дышала жизнью. Впервые Яне захотелось прогуляться в парке, она подумала, что третий год живет рядом, но ни разу туда не выбралась. При том, что и Марта настойчиво звала ее посмотреть, как они с Борисом проводят на природе занятия группы цигун.

Яна отнесла продукты домой и оделась полегче: сбросила надоевшие за зиму брюки и куртку и натянула мини-юбку, накинула сверху белый плащ с пояском и снова вышла на улицу. Быстрым шагом, спрямляя дорогу сквозными дворами, она устремилась в парк – светлая и легкая, как первая весенняя бабочка. Через десять минут женщина оказалась в другом мире, размеренном и неторопливом.

Яна остановилась на развилке дорожек перед небольшим холмом, раздумывая, куда свернуть. Марта говорила ей про какие-то павильоны, статуи, сразу за которыми занимается группа, но павильоны и статуи были везде. Пришлось по крутой тропинке взобраться на холм, чтобы взглянуть на местность с высоты. С другой стороны холма, в маленькой рощице, шумная группа работниц парка убирала граблями прошлогодние листья. Фигуры женщин в робах казались одинаково приземистыми и неразличимыми, тем заметнее выделялся среди них единственный мужчина, высокий и статный, обращенный спиной к Яне. Он орудовал граблями у подножья холма, и загребал ими вдвое реже, чем женщины – будто двигался во сне. Рабочий почувствовал на себе взгляд, поднял голову. В скользящих лучах солнца он рассмотрел вначале стройные женские ножки, обтянутые блестящим нейлоном. Эти ножки вдруг пробудили его к жизни. Полузабытое чувство мужчины-охотника ожило в нем. Он посмотрел на обладательницу ножек: русоволосая девушка в белом плаще кого-то смутно напоминала. Неужели Яна? Яна почувствовала на себе мужской взгляд, однако значения ему не придала. Выглядел работник непритязательно: большие залысины у лба, впалые щеки, заросшие рыжеватой щетиной – то ли отращивает бороду, то ли забыл побриться.

– Яна! Ты не узнаёшь меня?

Голос, повышенный на букве «ё» показался знаком, но Яне трудно было свести воедино два портрета: розовощекого, улыбчивого инструктора фитнеса и небритого, в нескладной робе мужика с граблями. И главное – тот был молод и свеж, а этот казался стариком: лоб его прорезали глубокие морщины. Работник улыбнулся, и хотя во рту не хватало нескольких зубов, Яна узнала его по ямочкам на щеках.

– Паша! – охнула она.

Павел широко расставил руки и крикнул:

– Давай, жми сюда! Слабо?

Яна мелко засеменила на каблуках – вниз по склону холма и почти упала в расставленные объятия.

Ощутив у своей груди хрупкое тело девушки, Павел растерялся и опустил руки. На ее белом плаще остались темные отпечатки его пятерни. Он виновато отступил на шаг:

– Что, страшен как черт? А ты почти не изменилась, укротительница цифр, разве что стала еще красивей. Тебе идет русый цвет волос, да и светлый плащ тоже. Я запомнил тебя в чем-то черном.

Яна подтянула ослабевший при беге поясок плаща, заметила на рукаве пятно. Стряхивая пальцами налипшую землю, спросила:

– Давно работаешь здесь?

– Второй месяц пошел. А ты, слышал, преуспеваешь: квартиру купила, машину. На личном фронте тоже порядок?

Павел заставлял себя держать бодрый тон – почему-то не хотелось предстать перед этим воздушным созданием в своей нынешней привычной угрюмости.

Яна не знала, что ответить, теребила пряжку на кушаке. Павел продолжал поддерживать разговор:

– Ты какими судьбами здесь? Еще ведь рабочее время! Или у вас, финансистов, свободный график?

«А он немало знает обо мне, видно, интересовался», – подумала Яна, и от этой мысли ей почему-то стало жарко. Она ослабила пояс, сняла его вовсе и распахнула плащ. Вряд ли она осознавала, что теперь еще сильнее зацепит внимание Павла, – ее мини-юбка была значительно короче плаща. Однако в голосе ее появились легкомысленные нотки:

– Как солнце сегодня припекает! Работать совсем не хочется. Устроила себе выходной, позднее наверстаю. Кстати, я ведь пришла посмотреть, как Палеи с группой цигун проводят тренировку. Марта говорила – где, только я заблудилась на этих дорожках.

– Да вон, рядом, за тем павильоном. Их группу с другими не спутаешь: то, как журавли, на одной ноге стоят, то изгибаются, как кошки.

– А ты надолго сюда устроился?

Павел не успел ответить. К нему уже направлялась крепкая, горластая бригадирша, на ходу осыпая его руганью:

– Эй, Паша, мать твою, опять перекур устроил? Кто норму будет за тебя делать? Баба Маня?

Ругань бригадирши вернула Павла в привычное философски-отстраненное состояние. Он опять улыбнулся беззубым ртом и обронил:

– Такая вот селяви, Яночка.

Между тем бригадирша приблизилась, подняла брошенные Павлом грабли и сунула их ему в руки. Затем злобно цыкнула на Яну:

– А ты, девушка, ступай по своим делам. Видишь, человек работает. Он у нас на испытательном сроке, – и снова повернулась к Павлу. – Имей ввиду, будешь отлынивать от работы, тунеядец, докладную директору отпишу.

Подзабытое слово «тунеядец» рассмешило молодых людей и как-то расслабило Павла. Без всякой злобы на бригадиршу он мягко ответил:

– До семнадцати ноль-ноль все будет сделано, баба Маня. Зуб даю.

– Ладно-ладно, герой. Зубов у тебя и так не густо, зря не бросайся, – сменила вдруг гнев на милость бригадирша. Вообще-то она радовалась, что в ее бабьем стане завелся хотя бы один мужичок. Другие мужчины-рабочие управляли тракторами, перевозили прицепы с мусором, а этот без ропота топтался вместе с бабами. Она ругала Павла больше для острастки, спускала ему многое. И сейчас, любовно подталкивая работника в спину, перегоняла его в другое место, поближе к остальной бригаде. Грабли в расслабленной руке Павла чертили неровный след на неубранном еще грязно-сером газоне.

Яна посмотрела на ссутуленную спину подневольного человека – минуту назад перед ней стоял крепкий, задиристый мужик, а сейчас на ее глазах он превратился в послушный механизм. Нечто, похожее на жалость, шевельнулось в сердце девушки. Она побрела в сторону поляны, на которой ожидала найти группу Палеев.

Павел обернулся, увидел удаляющуюся фигурку в белом плаще – стройные ножки, как ножницы, разрезали весенний воздух. Внезапно он бросил грабли на землю и побежал вдогонку за девушкой.

– Ну, что ты с ним поделаешь, – сокрушенно вздохнула баба Маня. – Оно, конечно, дело молодое, весна всех заводит.

Павел догнал Яну, пошел рядом, шаркая тяжелыми рабочими ботинками о песчаную дорожку. Он и сам не знал, зачем побежал за ней, куда подевалась его невозмутимость. До сего дня он просто жил: наслаждался отсутствием конвоя, сокамерников, необходимости каждый момент быть начеку. Все его бытовые проблемы решала Наталья, он признавал, что относится к ней потребительски, удивляясь той настойчивости, с которой она добивается его. Он уступил ее желанию, будучи несвободным – там, в зоне, он женился бы и на козе, только бы иметь редкую возможность отдохнуть от жизни в камере. Но ничего, похожего на любовь, по отношению к жене он не испытывал.