Онлайн книга «Девять с половиной»
|
– А наше здесь! – подбоченился главарь, передавая нукерам тощий кошелек. – Тогда я лучше тут посижу! – поспешно согласилась я, усматривая ползающих по новым знакомцам вшей. – Забирайте девку, – разрешили нукеры. – Только мы сейчас оружие свое достанем… – Как вы вообще умудрились его девчонке отдать? – полюбопытствовала одна из немытых личностей. – На хранение сдали, – буркнул начальник, отпирая клетку. – Вечное, – вцепилась я в дверцу. Радостно объявила: – Все, что мне в руки попало, то навсегда пропало! Свойство всего женского рода! – Отдай! – взъярились стражники, вцепившись в дверь со своей стороны. – Это наше! – Мое! – непоколебимо стояла я на уже своем оружии. – Счас получишь! – пригрозил мне один из нукеров, засучивая рукава рубахи. – Еще? – обрадовалась я всеми фибрами души, склонной к металлу. – Быстро давай сюда! – Дверца клетки тряслась не на шутку. Я поняла, что имею перевес в численности противника, и быстро-быстро начала обгладывать ближайшую ко мне саблю. Все остолбенели. Спустя пять сабель и два разрыва сердца… – Мы ее не возьмем! – категорически отреклись от меня немытые личности, плюясь почище своих верблюдов и ругаясь на чем свет стоит. – Она нам не подходит! – У нас договор! – чуть не рыдал начальник стражи, с неописуемой скорбью во взоре держа в руках голую рукоять своей любимой сабли. Этим наличие сабли полностью исчерпывалась, сохранилась одна несъедобная рукоять. И чего там жалеть, спрашивается? Одно название. Сталь была дешевенькая, некачественная. На один укус. – Нам ее не прокормить! – пояснили немытые личности и тихо смылись, оставив меня со стражей наедине. – Я тебя сейчас здесь закопаю! – заорал один из нукеров, начиная трясти клетку. Глядя на меня, мужик впал в раж и стал, брызгая слюной, грызть прутья. – Нечем, – спокойно заметила я, незаметно отодвигаясь. Вдруг бешенство заразно? – Тогда убью! – вынырнул из ступора второй. – Ты сожрала самое святое – наше оружие! И оставила нас без работы и куска хлеба! – Не факт, – отказалась я брать этот груз на свою хрупкую совесть. – Меня можно еще раз кому-нибудь продать. Или Зареме пожаловаться… – Ей пожалуешься, – пробурчал начальник. – Лучше убить! – упорствовал особо буйный. – Смысл? – философски поинтересовалась я. – Ничего ж взамен не получите. – А душу отвести? – выдал кто-то идею. Идея не прижилась. Удовлетворение все предпочитали материальное или, в крайнем случае физическое. Я поймала на себе несколько горячих взглядов, поежилась и осторожно заметила: – Я вообще-то мужчин живьем не ем принципиально. Из-за избытка волосатости, немытости и костлявости. Но могу и отступить от своих правил… – А чего назад не просишься? – спросил самый молодой и наивный, которого до этого оттирали в дальние ряды и поэтому он сохранил свою саблю и психику в неприкосновенности от моего желудка. – А что, вернете? – хлопнула я на него ресницами, удивляясь извилистости мысли человеческой вообще и мужской в частности. – Нет! – злобно отрезал потный и разнервничавшийся начальник, оттаскивая молодого бойца, который остался единственным боеспособным членом отряда. – Тогда зачем просить? – меланхолично ответила я вопросом на вопрос, опускаясь на пол и увлеченно следя за ходом спора. В результате начальник побегал вокруг да около, выщипал себе в расстроенных чувствах полбороды и справедливо рассудил, что лучше получить за меня, чем от меня. С тяжким вздохом он велел: – Везите ее на рынок! Будем… пристраивать! Кто не был на городском рынке, тот никогда ничего интересного не видел! Потому что нет оживленнее места во всем городе. Под протяжные крики водоносов: «Вода-а-а, вода-а-а», – вас попытаются обчистить или обмануть. Зычные крики мелких торговцев перемежаются воплями погонщиков. Кричат ишаки, орут верблюды, ржут продаваемые лошади. Радуют глаз и нюх пирамиды всевозможных лакомств и завлекательные запахи плова, жареных потрохов и мяса, специй. Вот еще пару шагов – и в ноздри бьют яркие ароматы благовоний, а в глаза – насыщенные цвета ковров и блеск украшений. И ягоды-орехи-овощи-фрукты-фрукты-фрукты… желтые и красные, синие и зеленые, малиновые и оранжевые. Гладкие, колючие, шершавые, круглые, овальные, приплющенные… Виноград. Круглый и продолговатый, желто-зеленый, розовый, красный и черно-фиолетовый… По периметру базара множество маленьких чайхан, где расслабленные гости и жители ведут переговоры и пьют из маленьких чашечек-пиал чаи или отвары трав, заедая пахлавой, а иногда теплыми пшеничными лепешками. Мне аж плохо стало, и побежала слюна. Но мне поесть-попить никто из похитителей не предлагал, так что сабель в моем убежище стало еще на парочку меньше. Торговали долго. К вечеру от меня отказались все! И меня сплавили бедуинам – и то… только потому, что сверху доплатили сами нукеры, вытряхнув из карманов все заначки. Воины-бедуины равнодушно пожали плечами и взяли вместе с мелочью, вытащив меня из клетки и закинув на верблюда. Поперек. Что меня сильно возмутило. – Лежи спокойно, женщина, – сказал предводитель, присаживаясь на корточки и отводя волосы от моего лица, чтобы рассмотреть получше. (А поздно! Раньше надо было разглядывать, караван ушел!) – И ты будешь жить. – Тьфу! – выплюнула я верблюжью шерсть. – С кем? – Что – «с кем»? – не понял меня смуглый чернявый мужчина с резкими чертами лица и огрубевшей кожей. – Жить с кем? – нахмурилась я, елозя животом по животному. Во как сказала! – С нами, женщина, – блеснул белоснежными зубами предводитель. Пообещал: – У меня много сильных воинов, тебе хватит. – А их точно хватит? – пробурчала я, не испытывая ни малейшего страха, зато ощущая дикий прилив энергии и возбуждения. К этому примешивалась непонятная острая тоска. С чего бы это? Никак железа переела. Стражники в это время смылись по-европейски (мне Саид про этот обычай рассказывал), чтобы им меня обратно не всучили. Предводитель вскочил на моего верблюда и с чувством хлопнул меня по заднице. Я, в свою очередь, лягнула животное, и мы бодро потрюхали из города в пустыню. Всей большой и дружно навязываемой мне семьей. На воротах нас остановили стражники: – Кого везете? Бумаги есть? Предводитель вытащил из-за пазухи свернутую бумагу и отдал караулу. Вот же предусмотрительная тварь! Все продумала! Это я про Зарему. Нехорошо так о будущей маме, но я тихо и про себя. |