Книга Любовный контракт, страница 8 – Александра Джонс

Пора домой, сказала Оливия себе — и снова уселась на табурет.

— Чугунные сиськи, — заметил кто-то над ее левым плечом. — Ну и буфера!

Она знала, что говорят не о ней, ей-то нечем было особенно хвастаться.

— «На месте ее впалых сосков красовались бриллианты».

— Откуда ты это знаешь?

— Я ее «негр»…

Бессвязные речи бились в уши Оливии, как насекомые в ветровое стекло автомобиля, разбиваясь и забрызгивая его кровью.

— Да, брать интервью у Лолы — что целоваться со смертью!..

— Кто бы ни раскручивал ее, она непристойна — книга, я имею в виду. Секс, секс и секс. Они, видимо, уготовили ей судьбу бестселлера еще до того, как написали ее.

— Вот почему она и получила миллион баксов.

— А сколько долларов сегодня стоит фунт?..

— Гвендс, а кто вон та милашка в черном платье с ногами от подмышек?

— Где?

— Она была в туалете, а сейчас вроде здесь… Нет, опять, видно, ушла. Весь вечер торчала в баре с таким лицом, будто ее бросили одну под дождем. Да вон она, разговаривает с Гарри Котсволдом.

— Это его дочь.

— В платье без спины, видите ли… Что, она?..

— Нет-нет, абсолютно…

— Печально! Тогда, значит, она зануда.

— Ой, гляди-ка, Вик, вон Винни! Ты ведь всегда слегка обожала ее? Ну, признавайся!

— В чем?

— Что обожаешь Легран, старая лесбиянка! Вон она идет сюда… Нет, не сюда…

Женское общество из разных издательств продолжало наблюдать из всех углов.

— Ой, смотри! Стю опять пишет billet-doux ^[5]. Кому на этот раз? О Господи! Джарвис опять несет его Оливии! Ой, смотри, она берет письмо с подноса дворецкого… Ты только погляди на ее лицо! До чего же забавно! Отстраненная от толпы, королева, да и только…

Женщины дружно зааплодировали Оливии, когда та порвала второй аванс Стюарта Маккензи и аккуратно швырнула клочки в мусорную корзину.

— Почти идеальное двойное хладнокровное оскорбление, — сказала Вик Гвендс. — Хорошо сработано, девушка! Я терпеть не могу этих самцов, которые хватают женщину в охапку и хрюкают: «Я Тарзан, ты Джейн, давай займемся любовью».

— Вик! — раздраженно сказала Гвендс. — Я вижу, тебя очень интересует Оливия Котсволд.

— Боже мой, Гвендс, я только смотрю!

Оливия направилась в устланное коврами фойе.

Длиннофокусная телекамера чуть не выбила ей глаз.

— Мисс Котсволд, это правда, что сэр Гарольд, ваш отец…

— Я знаю, кто мой отец.

— …только что продал «Лэмпхауз» за семнадцать с половиной миллионов долларов? — Кто-то совал ей под нос диктофон. — Это около двенадцати миллионов фунтов, так ведь?

— Никаких комментариев!

— Ваши совладельцы желают знать правду.

— Бросьте! «Лэмпхауз» — не открытая компания, единственные совладельцы — мой отец и я.

Оливия распахнула дверь гардеробной, желая взять пальто и поскорее уйти, но в это время оттуда выходила Фэй Ратленд с остекленевшим взглядом.

— Пардон! — Фэй покачнулась на высоких каблуках, неуклюже вытянув руку в поисках равновесия. Она нашла его, опершись на стену. — А чегой-то я извиняюсь перед «дочкой Гарри»?

— Извините меня, нас как следует не представили, не правда ли, мисс… э… — Оливия протянула руку новоявленной знаменитости.

— Ратленд! — резко ответила та, бросив свою сексуальную манеру растягивать слова и возвращаясь к родным бруклинским корням. — Фэй Ратленд, мисс Котсволд; «Лэмпхауз» отверг мой бестселлер, но я могу дать вам экземплярчик…

— Уверена, что можете, мисс Ратленд…

Камеры и диктофоны маячили на уровне плеч. Оливия развернулась и втащила мисс Ратленд в гардеробную, подальше от любопытствующих глаз.

— Будьте добры, принесите мне пальто! — она вручила номерок служителю.

Фэй Ратленд продолжала соперничать с Мицци, распростертой на центральном сгибе, только она была одетая.

— Мне передали: «Лэмппост» не может позволить себе запрошенную сумму. Это, видно, исходит от вас, мисс Котсволд? Пардон! Я, кажется, сказала «Лэмппост»? Что за путаное название, я вспоминаю его всякий раз, как моя собачка подбегает к фонарному столбу ^[6]. Простите меня!

Оливия улыбнулась, улыбка перешла в оскал. Она натянула пальто.

— Touche ^[7], Фэй! Сожалею, что отвергла вас, но вы правы — «Лэмпхауз» не может позволить себе печатать это. Вам лучше уехать с Маккензи.

Оливия чувствовала, что ей ничего не остается, как вежливо откланяться. Незачем ссориться из-за дурацкой книги. Если Маккензи не возражает платить огромные деньги за этот поток грязи — его дело. Книга Фэй Ратленд может угодить рядовой публике благодаря раздутой рекламе, но всегда найдутся те, кто дорожит своим библиотечным абонементом. Все решит свободный рынок…

К ее удивлению, Фэй Ратленд с энтузиазмом пожала ей руку.

— Давайте будем друзьями, а не заклятыми врагами, Оливия. Эта дурацкая история — слишком трудная, чтобы работать за гроши. Маккензи обратились к моему агенту за моей историей, мы к ним не обращались. Если они хотят сделать деньги на моем имени, мне это до лампочки. Когда-нибудь позвоните мне — полагаю, «Лэмпхауз» теперь станет филиалом издательства «Маккензи»?

Утечка информации из замкнутой издательской системы, несомненно — от самих Маккензи. Оливия сказала:

— Еще нет, Фэй. Пока ничего не подписано и не продано.

— Мы можем вместе позавтракать и обсудить это дурацкое дело, Оливия. А можно и не обсуждать — я его не понимаю и не хочу понимать.

Я тоже, Фэй, подумала Оливия.

— Спасибо, — поблагодарила она, не выказывая никакого желания дать бесплатный редакторский совет Фэй Ратленд, которая направилась прочь среди обладателей камер и диктофонов, толпившихся от дамского туалета до самого горизонта. Нет сомнений, что Стюарт Маккензи предоставил ей бесплатный проезд на своем лимузине с водителем.

Оливия чувствовала, что ее «трудноисполнимый» план сработал, и даже слишком хорошо. Он даже не потрудился пройтись по комнате, чтобы вручить ей свои таинственные послания, трус этакий!

— Такси, мисс Оливия? — спросил швейцар «Кавычек».

— Нет, спасибо, я поеду на метро.