Онлайн книга «Не оглядывайся назад!..»
|
– Может, слетаем? – нерешительно спросил командира стажёр. – По три соболя и шикарные рога… – Шикарные рога мне бывшая жена уже подарила, – напряжённо и зло ответил лётчик. – Девять соболей. Больше у меня нет, – затухающим голосом, чувствуя всю бесполезность и безнадежность просьбы, произнёс я. – А всю пушнину, что у тебя есть: со всеми куницами, белками, норками, выдрами – отдашь? – спросил пилот, и я почувствовал, что он улыбается. Хотя по-прежнему видел только его затылок и широкую спину, туго «облитую» кожаной лётной курткой. – Отдам! – с воскресшей надеждой согласился я. – Да не слушайте вы его! – вмешался в разговор подошедший ко мне сзади Юрка. И, дёрнув меня за рукав, прошипел на ухо: «Ты что, совсем сдурел?!» Пилот, будто бы не заметив Юркиной реплики, продолжил: – А стоит ли того твоя девчонка? Я ещё ничего не успел ответить, но уже почувствовал, как вертолёт, круто меняя курс, стал заваливаться набок в сторону Татарского пролива. Через несколько минут мимо нас промелькнули Гроссевичи. А ещё минут через десять – мы зависли, едва не касаясь колесами земли, над расчищенной от снега возле вытянутого барака казармы площадкой. – Только махом! Одна нога здесь – другая там, – скомандовал пилот. Я рванулся к двери и услышал, как грохот двигателя смолк и вертолёт мягко приземлился. – Что поделаешь, – словно оправдываясь перед самим собой, произнёс вертолётчик. – Любовь – дело серьёзное. Минутой здесь явно не обойдётся. Да и я пока своих старых друзей навещу. Теперь уж в Совгавань всё одно опоздаем. Отворив дверь, я увидел, что к вертолёту спешат молодой офицер и два солдата, едва поспевающие за ним. Они были в таких же белых, как у командира, полушубках, с автоматами за плечами. – Кто такой?! По какой надобности? – оказавшись рядом со мной, с напором спросил лейтенант. – Почту, что ли, привезли? – обратился он уже миролюбивей к вышедшему за мной лётчику. Пилот объяснил ему в чём дело. – Сочувствую, – похоже искренне сказал офицер, – но вы опоздали… Солдаты, глазея по сторонам, чему-то таинственно улыбались. – Как опоздали? – спросил я, холодея. – Она ещё вчера после обеда на нашем вездеходе уехала в стойбище к орочам. Спешила очень… Хотя мы предлагали задержаться хотя б на денёк… – Как там у вас дела в Совгавани? – обратился он уже к вертолётчику с такой нескрываемой тоской и некоторой даже завистью, словно речь шла о прекрасном белом городе, стоящем на берегу теплой голубой лагуны. Или в крайнем случае – о таких красивых городах, как Прага или Будапешт… – Нормально, – ответил пилот офицеру и, подойдя ко мне, положил широкую ладонь на моё плечо. – Полетели, парень… Пора… – Может, пообедаете с нами? – с надеждой спросил лейтенант, совсем не выглядевший теперь грозным. – У нас сегодня: макароны по-флотски, борщ, чай со сгущёнкой и хлеб со сливочным маслом, – не теряя надежды, завлекал он. Ему явно не хватало неформального общения. – Извини, друг, спешу, – за всех ответил пилот. И мы с ним и вышедшим «размять ноги» Юркой пошли к вертолёту. – И куда это все так спешат? – услышал я уже за спиной ни к кому конкретно не обращённый голос молоденького, розовощёкого, со светлым пушком над верхней губой, офицера. Через каких-то полчаса мы были уже в Совгавани. Как только винты перестали работать и мы все высыпали на лётное поле, к вертолёту подскочил грузный, одышливо дышащий диспетчер. – Где тебя черти носят?! – начал выговаривать он пилоту. – Вам же ещё в Ванино сегодня лететь. – Успеем, – улыбаясь во весь рот, ответил пилот. – Небольшая задержка была по техническим причинам, так что не кричи. Мы только кипятку в термос наберём, пока охотники разгружаются, и сразу полетим. Даже обедать не будем. – Сгоняй за водичкой, – обратился он к крутящемуся возле него стажёру, всё норовившему что-то сказать ему на ухо. – Вот, термос возьми. Заварку я в него уже засыпал. А я тут пока с ребятками о делах наших скорбных погутарю. Паренёк облегчённо вздохнул, и они с диспетчером пошли к аэропорту. Я вынул из рюкзака, прикреплённого к паняге, довольно объемистый, но лёгкий мешок с пушниной и протянул его пилоту. – Рога возьмешь? – спросил я его. – Или напарнику отдать? – Отдавать никому не надо. Себе оставь, – ответил он голосом, не выражающим никаких чувств. Развязав холщовый мешок, пилот запустил туда руку, перебирая пушнину. – Хороша! – удовлетворённо сказал он и провёл рукой по тёмной шелковистой спинке соболя, вынутого из мешка. Мы с Юркой молча стали выгружать свои пожитки. Говорить я ни с кем ни о чём не хотел. Да, пожалуй, и не мог. У меня было такое ощущение, будто меня всего выстудило горным ветром до бесчувственности льда. И все мысли мои застыли. И сам я превратился в некую ледяную глыбу, в самой глубине которой только ещё и теплилась жизнь. Минут через семь с термосом вернулся стажёр. Увидав в руках своего шефа мешок с пушниной, в котором тот что-то внимательно высматривал, он удовлетворённо разулыбался. – Ну что? Всё готово? Все готовы? – оторвавшись от своего занятия, спросил пилот. – Так точно, командир! – отчеканил стажёр. – Ну, тогда вперёд! – сказал лётчик, завязывая тесёмку мешка. – Пока! – крикнул нам стажёр, забираясь в вертолёт. – Пока… – ответили мы с Юркой недружным хором. И, взяв кое-какие вещи, понесли их к зданию аэропорта. – Эй, Ромео! Подожди! – окликнул из кабины вертолёта пилот, обращаясь ко мне. Я обернулся и увидел, как боковое стекло отодвинулось, и лётчик бросил в мою сторону недалеко отлетевший от вертолёта мешок с пушниной. – Белку одну я на мушки конфисковал! – снова крикнул он. – А остальная мягкая рухлядь мне по колору не подходит. Завращались винты, всё убыстряя темп. Мешок покатился, подгоняемый поднятым лопастями ветром, в моём направлении, приткнувшись к ногам. Чтобы он не успел откатиться дальше, я быстро нагнулся и поднял его. * * * «Это просто невероятно! Я – отец! У меня родился сын! Всё! Хватит бродяжить по разным медвежьим углам… Может быть, я уже выстрадал своё прощение и – счастье?.. Я должен быть с ними… С Таей, с тем, кого я ещё ни разу не видел и не знаю, но кого уже безгранично люблю…» Несколько страниц подряд в тетради были вырваны и дальше уже шло о другом: «…А оглядываясь назад, я думаю о том, что я всё же счастливый человек, потому что встретил единственную, только мне предназначенную, женщину… И ещё потому, что видел: не изгаженную «тлением» так называемого «технократического прогресса» – этой тупиковой ветвью нынешней цивилизации, живую, не болезненную природу. Созерцал не запруженные «тромбами» плотин, могучие реки, не порушенные тракторами горы, не тронутую варваром-человеком тайгу. Я видел первозданной белизны снега, дышал чистейшим воздухом, настоянным на целебной хвое дерев; наблюдал жизнь зверей и людей в естественных, не изуродованных условиях существования…» |