Книга Я достойна большего!, страница 16 – Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак

«Это снаружи,– сообразила я,– кто-то в тамбур войти не может. Его проблемы».

Раздался третий звонок.

Я все-таки добрая девушка. Накинула халат и вышла из квартиры с твердым намерением дойти до тамбурной двери и, не открывая ее, устроить позднему гостю выволочку.

И немедленно на что-то наступила.

Это был букет роскошных белых лилий. Вообще-то лилии не мой цветок, но эти были… как-то к месту. Я осторожно подняла их (один цветок оказался сломанным моей же ногой) и понюхала. Потом, по-дурацки улыбаясь, пошла к выходу из тамбура. За тамбурной дверью никого не было.

Я вернулась и набрала номер Паши. Голос собиралась сделать построже, но, по-моему, у меня плохо получалось.

– И что это было? – спросила я.

– Это типа «Спокойной ночи»,– ответил Паша.

– Вообще-то у меня уже есть один букет. Желтые хризантемы. Один приятный молодой человек подарил.

– Хризантема – цветок вечерний. Даже, я бы сказал, дневной. А лилии – ночные растения. Ты их в воду уже поставила? Учти, лилия нежнее розы, за ней уход нужен…

Паша обстоятельно рассказывал о тонкостях сбережения лилий, а я стояла, улыбаясь во весь рот, и нюхала эти замечательные ночные цветы.

Когда ложилась спать, думала, что полночи буду ворочаться, вспоминать подробности отличного вечера, но заснула очень быстро. Не помню, что снилось, но утром вскочила веселая, отдохнувшая и в несусветную рань – девяти еще не было.

Немного поработала на домашнем компьютере, решила несколько композиционных проблем, которые еще вчера казались непреодолимыми, и полетела на работу.

Город улыбался мне. Я почти не стояла в пробках, на шоссе выскочила очень удачно, ни одна сволочь не пыталась меня подрезать или оттеснить с ряда. И то – попробовали бы они меня сегодня оттеснить! Даже издали было заметно, что еду я – Марина Великолепная. Дважды, когда рядом со мной на светофоре останавливались приличные машины, их водители показывали мне большие пальцы и прочие жесты, полные восхищения. Я благосклонно улыбалась, глядя перед собой.

В довершение идиллии погода стояла образцово-показательная. Апрельское солнце нанесло сокрушительный удар по серым тучам, и побежденные бежали так, что до горизонта их не было видно. Два-три облачка на ультрамариновом (специально для Ультра-Марины!) небе выглядели украшениями, а не признаками непогоды. Улицы вовсю пытались соответствовать небу. Витрины забыли о всегдашней конкуренции и перетасовывали осколки солнца друг другу. То ли ночью прошел ливень, то ли коммунальщики вдруг вспомнили о своих обязанностях, но асфальт был влажен и чист. Даже шины чувствовали это и шелестели задушевно, стараясь имитировать морской прибой.

В офис я вошла насвистывая (это при моем-то музыкальном слухе!). Уверена, все мужики в коридоре оборачивались на меня вовсе не из-за свиста.

В приемной меня ждала еще одна удача – Владимир Петрович собственной хмурой персоной. Я поздоровалась с ним доброжелательно, но без подобострастия, после чего обратилась к секретарше Тане.

– А коммерческий уже пришел?

Таня посмотрела на меня и выпятила свой главный калибр.

– Нет еще, – ответила она.

– Передай ему, пожалуйста, что я подготовила несколько вариантов. Как появится, пусть подойдет, выберет. Отлично выглядишь!

И я развернулась, чтобы проследовать на место.

– Ты тоже, – ответила секретарша без намека на дружелюбие.

– Марина… гм… Дмитриевна, – сказал мой злобный начальник. – Коммерческий сегодня может задержаться. Что там у вас?

Я прижала папку с эскизами к себе.

– У меня там варианты оформления представительской продукции. Я лучше подожду коммерческого директора. Вы, Владимир… гм… Петрович, извините, не в теме.

У директора лицо, как и при первом нашем разговоре, приняло выражение «Счас в асфальт закатаю». Но сегодня мне было совсем не страшно.

– Я как-нибудь разберусь, – произнес он на грани шипения.

Однако сегодня был поистине мой день. Дверь приемной открылась, и вкатился коммерческий директор Андрей Витальевич – более известный как Андрюша. Владимир Петрович поперхнулся. Я выждала эффектную паузу. Секретарша Таня исполнила свой служебный долг.

– Андрей Витальевич! Марина Дмитриевна просила вам передать, что эскизы готовы, – сообщила она и уткнулась в монитор.

Директор ушел к себе, продолжая беззвучно шипеть. Коммерческий недоуменно проводил его взглядом, потом переместил взгляд на более достойный объект – на меня – и произнес с подкупающей непосредственностью:

– Потрясно выглядишь! Влюбилась, что ли?

Я отшутилась и принялась обсуждать дизайн поздравительных адресов, но вопрос застрял у меня в мозгах. И ответить на него я не смогла – ни утвердительно, ни отрицательно.

Жизнь

Ирина поставила точку и потянулась. Торжество справедливости заполняло ее. «Так тебе, дураку! – подумала она, обращаясь к спесивому Владимиру Петровичу.– Ревновать он вздумал!» Петрова размяла затекшую шею и отправилась на балкон.

«А этот коммерческий ничего, забавный,– думала она на ходу, – надо было его раньше ввести. Не для романтической линии, а так… для смеху».

На балконе было хорошо. Звезд сегодня не наблюдалось, но воздух оказался свежим, хотя и теплым. Ирина еще раз прогнала в памяти утро Марины. Получилось здорово. «И описания природы нужно почаще вставлять, – подумала Петрова, – настоящие писатели все время какие-то пейзажи описывают».

Тут настроение испортилось. Ирина вспомнила, что она всего-навсего писатель, да к тому же и ненастоящий.

Потом мысли перескочили на ее личные проблемы. После литературной мести мужчинам инцидент с обжорой Колей уже не казался такой трагедией. Теперь Ирина смогла спокойно проанализировать причины провала. Во-первых, мужичонка оказался плохонький. «Это неконструктивно, – в голове Петровой ожил тот самый внутренний голос, о котором столько пишут в книгах, – ищи причину в себе».

Ирина честно попыталась. Судя по всему, причина была очень простая: Коля Петровой не нравился. То есть абсолютно. И он это чувствовал. Как можно вести себя романтично с женщиной, которая на тебя смотрит, словно на подопытную крысу? Ирину передернуло. Она терпеть не выносила всякую мелкую живность. Впрочем, и кошечек с собачками тоже.

«Значит, – продолжила она рассуждения, – нужно повторить эксперимент с кем-нибудь, кто мне нравится». Петрова минут пять потратила на выбор подходящего кандидата, но нижняя планка конкурсного отбора проходила где-то на уровне Антонио Бандераса. «Ладно, – с мысленным вздохом согласилась она, – с кем-нибудь, кто мне не противен».

С этим было попроще. Кандидат отыскался сразу – начальник отдела маркетинга Юрий Анатольевич. Он был примерно одного возраста с Петровой, но выгодно отличался от нее общительным нравом, чувством юмора и постоянно клокочущей энергией. Кроме того, он был неженат – после случая с Колей Ирина решила раз и навсегда отказаться от игр в «третий лишний».