Книга Под сенью каштанов, страница 98 – Маурин Ли

— Это очень мило с вашей стороны, Ванесса. — Броуди была тронута. — Но вам не стоит жертвовать собой и откладывать неизбежное.

— И все-таки я бы предпочла остаться, — пробормотала Ванесса. — В конце концов, мы ведь друзья, не так ли, и дружба для чего-то существует.

После того как они вымыли посуду и Ванесса поднялась к себе наверх, Броуди сделала то, что делала всегда, оказавшись в затруднительном положении, — позвонила Колину.

— А я как раз собирался приехать к тебе, — сказал он, услышав ее голос.

— Этому есть какая-то особенная причина? — поинтересовалась она.

— Какая еще причина мне нужна, если я просто хочу увидеть тебя? Так что я могу для тебя сделать, родная?

Броуди обрисовала ему положение дел с центральным отоплением.

— Водопроводчик говорит, что полная замена системы отопления обойдется в сумму от восьми до десяти тысяч фунтов. — Собственно, он сказал не «фунтов», а «зелененьких», хотя она еще никогда не слышала такого выражения.

Колин закряхтел.

— Господи Иисусе! Ничего себе! Но ведь у тебя есть квартиранты, Броуди, и среди них — маленький ребенок. Не можешь же ты надеяться, что они будут жить в неотапливаемом доме. Ты должна что-нибудь сделать, пусть даже это будут переносные масляные радиаторы.

— Я уже купила несколько обогревателей, но они не решили проблемы. Я как раз ломала голову над тем, что делать дальше, когда Ванесса сообщила мне, что хочет уехать и что Рэйчел, по ее мнению, сделает то же самое в ближайшем будущем.

На другом конце линии воцарилось долгое молчание — Колин переваривал услышанное.

— Надеюсь, ты не собираешься жить в этом огромном доме одна? — произнес он наконец.

— Не знаю. — Она и в самом деле больше ничего не знала.

Последовала еще одна пауза.

— Если хочешь, — начал он вновь, — я имею в виду, если ты действительно намерена остаться там, то мы можем продать наш дом, выплатить ипотечный кредит, а на оставшиеся деньги полностью модернизировать «Каштаны».

И вот тут Броуди поняла, что муж по-настоящему любит ее. Подумать только, он готов был продать их чудесный дом в Кросби с его прекрасными, светлыми, большими квадратными комнатами, с садом, составлявшим предмет его неустанной гордости и радости, с аккуратным гаражом, приютившим его «триумф», которому Колин посвящал все свое свободное время, любовно восстанавливая его во всем блеске славы и роскоши. И от всего этого Колин готов был отказаться ради нее, Броуди, своей жены.

Выходит, она и впрямь могла вернуться в их чудесный, современный дом в Кросби и «жить там долго и счастливо», как предложила Ванесса… Но Броуди по-прежнему не была уверена в том, что хочет именно этого.

К Джиму пришли двое полицейских, мужчина и женщина. Они просидели в «гнездышке» больше часа. Броуди приготовила им чай и извинилась за то, что в комнате так холодно. Они мужественно поблагодарили ее за заботу.

— Насколько я понимаю, в Иммиграционном центре несколько месяцев назад произошел инцидент, — сказал Джим после того, как полицейские ушли. — Два парня-иностранца ворвались туда, преследуя нескольких девчонок.

— Да, верно. — Броуди помнила этот случай. — Диана плеснула кипятком в лицо одному из них.

— Полиция сообщила мне, что черный фургон, который сбил Диану у входа, принадлежал как раз этим самым парням и они скрылись в нем после первого неудачного нападения. Уже выдан ордер на их арест, так что их задержание — лишь вопрос времени, как меня уверили. — Джим выглядел взбешенным и растерянным одновременно. — Получается, нашу Ди убили, чтобы отомстить ей.

На следующее утро Броуди позвонила агенту по торговле недвижимостью, который согласился приехать в «Каштаны», осмотреть особняк и назвать его ориентировочную стоимость, если она даст ему адрес. Броуди лишь попросила его подождать до двух часов пополудни, когда Ванесса и Рэйчел уйдут вместе с Поппи на очередной осмотр в поликлинику.

Джим в комнате Дианы разбирал вещи погибшей дочери. Часть из них Тинкер должен был отнести в Иммиграционный центр, а остальное отец намеревался передать ее матери в Ноттингем.

— Она будет очень рада этому маленькому телевизору и компакт-дискам, — сказал он. — Кстати, Броуди, не хотите оставить себе что-нибудь на память о Диане?

— Мне не нужно ничего оставлять себе на память, я и так никогда ее не забуду. — Броуди была уверена в том, что светлый образ его мягкой и заботливой дочери навсегда сохранится в ее памяти.

Женщина вышла на кухню, чтобы навести там хотя бы видимость порядка, и вскоре к ней присоединился Джим. В руках он держал большой пластиковый пакет.

— Я нашел его на нижней полке в шкафу, — пояснил он. — Несомненно, это подарки на Рождество. Тут есть маленькое белое платьице с вышивкой в виде маков по подолу, вязаный шарф из разноцветной шерсти… и вот это. — Он протянул ей маленькую картонную коробочку, в которой лежала брошка из финифти с узором из золотых и белых цветов, образующих букву «Б». — Этот подарок может быть только для вас, Броуди.

— Вы собираетесь вернуться в Эквадор? — поинтересовалась она часом позже, когда они пили приготовленный ею кофе у нее в комнате. Через несколько дней Джим собирался уезжать из Ливерпуля.

— Нет, Южной Америкой я сыт по горло. — Впрочем, по его виду можно было заключить, что он еще не думал об этом. — Пожалуй, теперь я отправлюсь куда-нибудь на Ближний Восток. Когда-то я работал мастером на буровой вышке, а прошлые навыки не забываются. — В Эквадоре он был рабочим на ферме, в Австралии — водителем автобуса, в Канаде — механиком в гараже.

— Но ведь сейчас на Ближнем Востоке очень опасно! — встревожилась Броуди.

— Не везде. — В голосе Джима прозвучали нотки безысходности.

— Почему бы вам не осесть в этой стране? — мягко предложила она.

— Я еще не созрел для оседлой жизни.

— Но что с вами будет? — Ей вдруг стало до боли жаль его. — Вам нужно жениться и обзавестись детьми.

— В самом деле? — Его губы сложились в легкую улыбку.

— Мне невыносима мысль о том, что вы будете несчастливы. — Броуди не верила своим ушам — неужели она произносит такие крамольные вещи? Но это была правда.

— Спасибо, Броуди, — серьезно и торжественно поблагодарил ее Джим. — Я никогда не забуду ваших слов.

И если бы только он потянулся к ней в тот миг, она бы с готовностью откликнулась на его зов. Броуди дрожала всем телом, от волнения у нее перехватило дыхание, и мысль о том, что она готова заняться любовью с кем-то, кроме своего мужа, страшила ее и приводила в восторг.

Но Джим лишь горько улыбнулся в ответ, встал и ушел в комнату Дианы, сказав, что ему нужно написать письмо.

Броуди глубоко вздохнула. Невероятное напряжение покинуло ее тело, и она бездумно уставилась в окно на сад, который в кои-то веки был пуст. Действительно ли ему нужно было написать письмо или Джим просто догадался о том, какие чувства ее обуревают, и почел за лучшее сбежать, пока не стало слишком поздно?