Онлайн книга «Жизнь на грешной земле»
— То есть как что? Переживает человек. — Ты скажи, нежная душа! — Дело не в душе, а в бухгалтере. — В каком бухгалтере? — А в таком, про которого он сам сказал: «В душе у меня бухгалтер». Забыл, что ли? Я, как Васин друг, пытался было доказать, что Вася говорил не так. Да где там? Меня же обвинили в том, что я не дорос до понимания шоферской психологии. А Петя Кравцов, мой тезка, так тот прямо заявил: — Эх, брат, не твоего ума это дело. Я что? Я не обижался… А Вася все это слышал и нервничал. Я было хотел поговорить с Васей по-товарищески, а он как ощетинится: — Ты, брат, не суй нос куда не надо… Марш машину мыть. Что ж, дружба — дружбой, а служба — службой. Со злости я так выдраил машину, что она блестела. Ну, не как зеркало, но все же блестела. И вдруг Вася одним ударом одержал над ними победу… Но давайте лучше я расскажу все по порядку. Мы тогда возили хлеб из колхоза имени Кирова. Вы, наверное, не знаете, какая дорога от колхоза до токсуйского зернопункта? В прошлом году всем районом строили. Не дорога — скатерть!.. Едем мы, значит, только ветерок посвистывает, да мелкие камешки со звоном летят из-под колес. Вдруг видим: впереди какая-то девушка поднимает руку. Ну мы с Васей никаких пассажиров не берем, когда хлеб возим, даже девушек. Вася сигналит, а она стоит себе и даже глазом не моргнет, чтобы сойти с дороги. Слышу, Вася даже зубами скрипнул от злости, — честное слово слышал, — и машину на тормоза. — Ты чего?!. Под колеса захотела? — А вы чего не останавливаетесь?.. Мне до Токсуя надо доехать. У-у, какой сердитый! — сказала девушка и посмотрела на Васю в упор своими серыми глазами. Это была обыкновенная девушка. И ничего особенного я в ней не заметил. Волосы у нее, как у нашей буфетчицы Машеньки, такие же волнистые. — Петя чуть скосил глазом в кабинку и добавил тише: — У Машеньки даже, пожалуй, лучше. Сказал и смутился. Потом продолжал обычным голосом: — Да… смотрит она, значит, на Васю, как будто он должен ей что. Сейчас, думаю, Вася отрежет как обычно — «до приятного свиданьица» и захлопнет дверцу. Девушка надует губки, а я насмешливо помашу ей из кабинки рукой. И вдруг случилось необычное: Вася что-то проговорил вроде «лезут под колеса, а потом отвечай» и ко мне: — А ну-ка, марш в кузов! Признаться, Вася сразу уронил себя в моих глазах. Лежу я на зерне в кузове и слушаю, что они там говорят. Заднее стекло у нас в ту пору было разбито, и мне все слышно. А говорили они не много. Вася сначала долго молчал. А потом и спрашивает: — Может быть скажете, как вас зовут? А она, знаете, молчит. Молчит и улыбается. Чувствую, Васю это выводит из терпения. Однако он держится. — Далеко едете? — снова спрашивает Вася. — А к вам, в Токсуй. — В гости? — Нет, на работу. На вашу базу, бухгалтером. — Что?! Мне показалось, что Вася даже чуть отодвинулся от нее. Но теперь я понял, что это мне действительно показалось. — У вас, наверное, удивительно интересная работа? — через минуту ядовито осведомился Вася. А она молчит. И по-прежнему улыбается, понимаете? Так с улыбкой она в Токсуе и вышла из машины, даже не поблагодарив. — Что за красавицу привез? — спросил кто-то из ребят у Васи, кажется, Петя Кравцов. — Таинственная незнакомка, — ответил я. — Ушла, не назвав своего имени. Петя Кравцов даже присвистнул, а Вася так посмотрел на меня, что я попятился за машину. На другой день утром захожу я в контору. Смотрю — сидит наша пассажирка за столом, а сбоку табличка: «бухгалтер». Я к Васе: — Сидит, — говорю, — в конторе… — Кто? — А эта… которую в кабинке привезли. Бухгалтер. — A-а, знаю. Поехали за зерном. Вечером все ребята опять к нам с Васей: что это за девушка такая, откуда привезли? Вася, конечное дело, отмалчивается, а я кручусь перед ребятами: — Да что, — говорю, — обыкновенная девушка. Вот пристали, черти. — И вдруг выпалил, сам не знаю почему: — Да, Васина невеста это, из города к нему приехала. — Ну, ты, брат, не трепи языком! — загремел на меня тогда Вася. — Случайно на дороге встретили ее и подвезли. А кто она такая — я и сам не знаю. Ну, девушка жила у нас в Токсуе, работала. Звали ее Татьяна, Таня, значит. Веселая, знаете, оказалась. Я даже и не думал, что бухгалтеры такие бывают. В нашем клубе кружок самодеятельности организовала, сама там всякие роли играла. Ребята наши работать так стали, что все нормы к черту полетели. Они и до этого летели, конечно, но теперь каждому не хотелось ударить в грязь лицом перед ней. Петя Кравцов, так тот даже на работу стал ходить в новом костюме. А на комсомольском собрании дал обязательство наездить по примеру Васи сто пятьдесят тысяч километров без капитального ремонта. В тот вечер, после собрания, она, кажется, только с ним одним и танцевала. А всех смелее оказался все же Вася. Однажды в клубе он подошел к ней и прямо сказал: — Я, — говорит, — что хотите, то и делайте, а я, кажется, люблю вас… Она отвернулась и молчит. Потом вдруг убежала куда-то из клуба. Обидно мне стало за Васю: бухгалтер какой-то, а еще и убегает. Да от кого? От нашего лучшего шофера! Подумаешь, красавица… Не знаю уж как, но только в этот вечер они снова встретились на берегу речки. Вася говорит, что встретились они там случайно, но я почему-то этому не верю. Что там дальше у них было, я не знаю. Но Васе с той поры проходу не давали. Чуть что, так и заворачивают речь про бухгалтера. И ведь сами-то, ни один же не устоял против нее, а вот нет, надо же на ком-то отыграться! Такой уж народ — шоферы! Петя помолчал и добавил: — Да-а, хороший народ, — и снова полез в карман за папиросой. Я уже заметил, что Петя, явно кому-то подражая, почти не разговаривал, когда курил. И я терпеливо ждал, когда он выбросит окурок в дорожный кювет. — Ну и чем же все кончилось? Как же это ваш друг одержал над всеми победу? — спросил я. — Да очень просто. Шла у нас в клубе тогда кинокартина «Ромео и Джульетта». Стоим мы возле клуба, курим. Не помню уж, кто тогда разговор завел: — Да-а, вот это любовь у людей была! Прямо до смерти. — А мы, ребята, скоро на сцене Шекспира сами поставим, — говорит Петя Кравцов. — Наш кружок уже репетировал кое-что, Таня завтра за костюмами в город поедет. — Ну, конечно, а ты, наверное, какого-нибудь любовника будешь играть. — И к Васе: — Смотри, Васька, что-то уж больно активно наш Петро стал в самодеятельности участвовать. Как бы он не отшил тебя, случайно, от бухгалтера-то, а?.. |