Книга Олигарх-подкаблучник, страница 69 – Дарья Калинина

Но у подруг мелькнула еще одна мысль.

— Но он, вы сказали, не хотел вреда Леночке?

— Что вы! — воскликнул Андрей Сергеевич. — Да он трясся, как бы с ней чего не случилось. Чтобы ребенку не повредило! Только и разговоров между нами было, что об этом сопляке в животе у Леночки.

— Николай хотел ребенка?

— Хотел? Почему хотел? Он его как последний идиот хочет! Просто обезумел, мечтает, как будет с пацаном горными лыжами заниматься. Поехал в выходные на горнолыжную трассу, будет брать уроки катания.

— Ребенок же еще не родился.

— Ну и что? А он заблаговременно. Чтобы, значит, не ударить перед сынишкой в грязь лицом.

Чудеса, да и только! Подруги придумали про Леночкиного любовника столько ужасных вещей, а он оказался таким славным дядькой. Только вот трусоват малость. Кардинально изменить свою жизнь так и не решился. Но это далеко не каждому дано.

— Вы уверены, что с ребенком все именно так?

— Абсолютно! Не я один! Мне уже многие звонили, спрашивали, слыхал ли я новость — у Николая от какой-то девчонки будет пацан. В его-то годы!

— Все знают?

— Знают, что у Николая будет ребенок. А от кого, это только я такой чести удостоился.

— А… А отец Леночки?

— Самое забавное с ним получилось! — расхохотался Андрей Сергеевич. — Николай и Свиридову сказал о своем будущем пацане. Так что вы думаете, тот его еще и поздравил! Вдвоем, говорит, с моим внуком будем мальчишку твоего растить. Вот такие дела!

Подруги не знали, что и подумать. По всему выходило, что Маринкин отец, он же любовник Леночки, души не чает в ожидаемом ребенке. И уж конечно, ни за что не захочет навредить Леночке, а тем более отправить ее в тюрьму. Судя по всему, между любовниками по-прежнему царило доверие, и чувства не остыли. И Леночка совсем не помышляла портить жизнь Маринкиному отцу.

Так кому же, если не ему, понадобилось подставлять глупышку?

— И куда теперь? — спросила Леся у подруги, когда они пересели в свой «Гольфик» и помахали вслед уехавшему Андрею Сергеевичу.

— Можно поговорить с Маринкиным папой.

— Вряд ли он скажет нам что-то новое. Он просто счастлив, что с Ленкой все устроилось наилучшим для него образом. Она вышла замуж. И сажать ее в тюрьму, чтобы с ней или с ее ребенком там, не дай бог, что-то случилось, он бы никогда не стал.

— Кто же тогда?

— Не знаю.

В полном смятении чувств подруги поехали к Лесе. Ехать к себе Кира не хотела, чтобы не потревожить нервную Фатиму.

— Посидим у тебя? Подумаем… Ведь есть о чем.

Леся в этот момент рассматривала сообщения на своем телефоне.

— В толк не возьму, кто это мне звонил! — произнесла она. — Номер какой-то вроде бы знакомый.

— А что пишет?

— Спрашивает, дома ли я? Пишет, что сейчас ко мне заглянет. Дескать, есть разговор.

— Так перезвони и узнай, кто это такой.

— Пробовала. Абонент вне зоны досягаемости.

Подруги приехали к Лесе. У нее, как всегда, было тихо, тепло и очень уютно. Почему-то у Киры в квартире, хотя жили подруги в одном доме, всегда было прохладно, если не сказать холодно. И в морозы или сырую погоду девушка обязательно включала камин или дополнительную батарею. А вот у Леси тепло всегда. И в мороз, и в слякоть, и даже когда пронизывающий ветер завывал над городом, разнося по улицам колкую снежную пыль.

И цветы у Леси росли прекрасно. Даже вдали от окна и дневного света они буйно зеленели и цвели.

— Какие у тебя крокусы распустились! — поразилась Кира. — А ведь еще зима. До настоящей весны еще далеко, а они вон цветут так, словно на дворе апрель месяц.

У самой Киры даже колючее алоэ и то оказалось захиревшим и объеденным Фантиком. Ясное дело, кот не жевал горькие листья. Он просто их откусывал, аккуратно клал на подоконник и бежал полоскать рот. То ли так боролся с зелеными насаждениями в квартире, то ли просто играл.

— Все цветы мне обгрыз. Я даже думала купить ему хинное деревце, — сказала Кира.

— Хинное?

— Да. Говорят, что это самая горькая штука на свете. От горечи рот ничем не прополощешь. Раньше из него делали жаропонижающее. И представляешь, некоторые люди предпочитали страдать от высокой температуры, лишь бы не глотать мерзкий порошок.

Пока Кира болтала, подруга быстро выставила на стол еду. Кастрюлю с куриным супом поставила на плиту разогреваться. Сковородку с голубцами туда же. Достала сметану, хлеб, масло и нащипала зеленого лука, который рос у нее на подоконнике.

— Пора обедать.

— А что на первое?

— Хариса.

— Кто?

— Не кто, а что! Суп. Вообще-то ее варят из пареной перловки. Но я вместо перловки взяла рис, и получилось, поверь мне, ничуть не хуже.

Основная хитрость этого блюда заключалась в том, что курятина разваривалась до такого состояния, чтобы мясо буквально отделялось от костей. Потом его раздергивали на волокна и уже в этой массе доводили засыпанный рис до готовности. Получалась каша, которую подавали на стол со сливочным маслом и зеленью.

— Вкусно! — оценила Кира новое блюдо. — И в холод очень даже питательно.

Голубцы у Леси были самые обыкновенные. Только вместо риса она положила гречневую кашу. И получилось тоже очень вкусно. Вообще все, что бы ни приготовила Леся, у нее получалось на славу. Пироги у нее неизменно выходили пышными, воздушными и с аппетитной золотистой корочкой. Котлеты были равномерно обжарены снаружи и сочные внутри. Супы своим видом радовали взгляд, а уж на вкус были вообще восхитительны. И даже Лесино заливное было как раз в меру острым и в меру пикантным. Ровно настолько, чтобы есть его было наслаждением, а не пыткой.

Почему-то у Киры все получалось наоборот. Конечно, кое-какие кухонные премудрости под чутким руководством опытной Леси она все же освоила. Но до сих пор не могла взять в толк, почему блинчики и оладушки, которые она готовила бок о бок с Лесей, по одному и тому же рецепту и из одних и тех же продуктов, у Леси вышли нежными и пышными, у нее напоминали маленький резиновый коврик с сильным привкусом соды или дрожжей?

Но нахвалить кулинарные способности подруги так, как они того заслуживали, Кира не успела. В дверь позвонили.

— Ты ждешь гостей?

Леся покраснела.

— Наверное, это Эдвард Карапетович пожаловал.

— Как? Снова?

— Ну, он звонил. Сказал, что приедет.

— Вот настырный клещ!

— Кира! Я тебя умоляю, не оставляй меня с ним наедине! Хорошо?

— Даже если бы ты меня умоляла о противоположном, я бы тебя все равно с ним не оставила. Экий приставучий тип!