Онлайн книга «Невыносимая любовь»
– Ну, выкладывай, в чем дело. Он сказал: – Там можно выпить кофе, – и кивнул в сторону Эджуэй-роуд. – И здесь нормально, – сказал я. – У меня не так много времени. Снова поднялся ветер, из-за тусклого солнечного света казавшийся более пронзительным. Запахнув пальто и завязав пояс, я украдкой взглянул на ботинки Перри. Сегодня на нем были не кроссовки. Коричневые ботинки из мягкой кожи, возможно, ручной работы. Я отошел и прислонился к ближайшей стене, скрестив руки. Перри отодвинулся от дерева и встал напротив меня, исследуя свои ботинки. – Думаю, лучше все-таки нам пойти. – В его голосе послышались жалобные нотки. Я молча ждал. Он вздохнул, оглядел улицу, где я живу, и проводил взглядом проезжающую машину. Поднял глаза на груды кучевых облаков, изучил ногти на правой руке, так и не решаясь взглянуть на меня. Когда он наконец заговорил, мне показалось, его взгляд был прикован к трещине в асфальте. – Кое-что произошло, – сказал он. Поскольку продолжать он не собирался, я спросил: – Что же именно? Он глубоко вздохнул, так и не поднимая на меня взгляда. – Ты знаешь, о чем я, – угрюмо произнес он. Я попытался ему помочь. – Мы говорим о том несчастном случае? – Ты знаешь, о чем я, но хочешь, чтобы я сказал. – Да уж, так будет лучше. Мне скоро уходить. – Все дело в контроле, правда? – Он быстро глянул на меня с подростковым вызовом и снова опустил глаза. – Глупо играть в игры. Почему бы тебе просто не взять и не сказать. В этом нет ничего постыдного. Я взглянул на часы. В это время мне лучше всего работалось, к тому же еще нужно было съездить в центр забрать книгу. К нам приближалось пустое такси. Перри тоже его заметил. – Думаешь, во всей этой истории ты выглядишь круто? Но это же смешно. Ты не сможешь удержать это в себе, ты ведь знаешь. Теперь все изменилось. Прошу тебя, не разыгрывай этот спектакль. Прошу тебя... Он проводил взглядом такси. Я сказал: – Ты просил о встрече, потому что хотел мне что-то сказать. – Ты очень жесток. Но сила на твоей стороне. Он снова набрал полную грудь воздуха, как будто готовился выполнить сложный цирковой трюк. Он сумел поднять на меня глаза и сказал просто: – Ты меня любишь. Ты меня любишь, и мне остается только любить тебя в ответ. Я промолчал. Перри снова глубоко вздохнул. – Я не знаю, почему ты выбрал меня. Знаю лишь, что теперь тоже люблю тебя. В этом причина нашей встречи и ее цель. Мимо промчалась неотложка с завывающей сиреной, и нам пришлось подождать. Я размышлял, как лучше отреагировать и поможет ли демонстрация негодования избавиться от него, но за несколько секунд вынужденной паузы решился говорить твердо и разумно. – Послушайте, мистер Перри... – Джед, – быстро сказал он. – Зови меня Джед. – Его вопросительный тон куда-то исчез. Я продолжил: – Я не знаю вас, не знаю, где вы живете, чем занимаетесь; не знаю, кто вы такой. И не особенно стремлюсь узнать. Мы виделись с вами один раз, и должен сказать, я не испытываю к вам ни малейших чувств по этому поводу. Перри пытался перебить меня, продолжая порывисто дышать. Он выставил руки, словно желая оттолкнуть от себя мои слова. – Пожалуйста, не делай этого... Ты все делаешь не так, правда. Ты не должен так поступать со мной. Внезапно мы оба замолчали. Я подумал, не пора ли оставить его и пойти искать такси. Возможно, разговоры только ухудшают ситуацию. Перри скрестил руки и заговорил нормальным тоном, «как мужчина с мужчиной». Я почувствовал, что, возможно, он пародирует меня. – Послушай. Ты не должен так к этому относиться. Ты можешь избавить от страданий нас обоих. – Ты ведь вчера следил за мной? – спросил я. Он отвел взгляд и промолчал, я счел это подтверждением. – С чего ты взял, что я тебя люблю? – Я постарался, чтобы вопрос звучал искренне, а не риторически. Мне и вправду было интересно, хотя по-прежнему хотелось уйти. – Не надо, – почти прошептал Перри. – Прошу тебя, не надо. – Его нижняя губа тряслась. Но я усилил нажим: – Насколько я помню, мы говорили там, у подножия холма. Ничего удивительного, что после таких событий ты чувствуешь себя странно. Я и сам себя странно чувствую. На этих словах, к моему великому удивлению, Перри закрыл лицо руками и разрыдался. Он пытался что-то сказать, но я поначалу ничего не расслышал. Потом разобрал. – Почему? Почему? Почему? – твердил он. А потом, немного успокоившись, он выговорил: – Что я тебе сделал? Почему ты так себя ведешь? – За этим вопросом последовал новый поток слез. Я отошел от стены, где стоял, и двинулся прочь. Он шел за мной, пытаясь справиться с голосом. – Я не могу, как ты, контролировать свои чувства, – сказал он. – Я понимаю, именно это дает тебе власть надо мной, но я ничего не могу с этим поделать. – Поверь, мне не нужно контролировать какие-то чувства. Он вглядывался в мое лицо с жадностью и отчаянием. – Если это шутка, то уже не смешная. Она вредит нам обоим. – Послушай, – не выдержал я, – мне пора идти. И надеюсь, что больше я тебя не услышу. – Боже, – заныл он, – ты говоришь такое, да еще с таким лицом. Неужели ты вправду этого хочешь? Я почувствовал, что задыхаюсь. Развернувшись, я быстро пошел к Эджвер-роуд. Я слышал, как он бежит за мной. Вдруг он вцепился мне в рукав и попытался взять меня за руку. – Пожалуйста, пожалуйста, – невнятно бормотал он. – Ты же не можешь вот так все бросить. Скажи что-нибудь, мне нужна самая малость. Правда или хотя бы часть правды. Скажи только, что мучаешь меня, я не буду спрашивать зачем. Только сознайся, что это так. Я выдернул руку и остановился. – Я не знаю, кто ты такой. Я не понимаю, чего тебе нужно, и мне это не интересно. А теперь оставь меня в покое! Неожиданно он обиделся: – Очень смешно. Ты даже не пытаешься разубедить меня. Это оскорбительнее всего. Он упер руки в бока, и я впервые поймал себя на расчетах, насколько он опасен физически. Я был крупнее и все еще в неплохой форме, но я ни разу в жизни никого не ударил, а он со своими огромными костяшками был на двадцать лет моложе и в отчаянии. Я выпрямился, чтобы казаться выше. – Мне и в голову не приходило тебя оскорблять, – сказал я. – До этого момента. Перри убрал руки с бедер и продемонстрировал мне открытые ладони. Больше всего меня утомляло многообразие его эмоций и скорость, с которой они менялись. Безумие, слезы, отчаяние, неясная угроза и, наконец, открытая мольба: |