Книга Уловки любви, страница 31 – Кейт Норвей

— Тогда ты сам нам их скажи, — предложил Мартин.

— Я обмолвился, что Роуз напоминает мою маму. Но пока я не готов говорить об этом. Сейчас эта тема не совсем уместна, и я буду обсуждать ее с Дезом.

Мартин кивнул:

— Хорошо. Тони?

— Мне кажется, сестра Лин готова учиться. Придя сюда, она не стала притворяться, будто все знает. А ведь некоторые так делают. Она добрая, но может быть слишком мягкой с людьми, которые этого не заслуживают.

— Понятно. Додо?

— Жалоб нет.

— Полли, ты еще не уверена, да? Кети? Кто-нибудь еще? Нет? А что думаешь ты, Роуз?

Роуз склонилась над вязаньем:

— Я не хочу ничего говорить, доктор Мартин. Я не хочу никого раздражать.

Мартин откинулся на спинку стула:

— Неплохое начало, сестра Лин. Но не поздравляйте себя. Вам и дальше будет нужно зарабатывать хорошее отношение.

— Постараюсь, — тихо ответила я. Мое лицо горело. Я бы очень хотела, чтобы они нашли другую тему для разговора.

Возможно, молчаливый Лео почувствовал мое смущение. Он перебил:

— Роберт хотел обсудить изменения в группе А. Я пообещал, что мы затронем этот вопрос. Ты все еще этого хочешь, Роберт?

— Кажется, я передумал, — произнес парень. — Мы можем забыть об этом?

Ян Макбрайт улыбнулся Тони:

— Думаю, у Тони есть для нас сообщение. Видимо, он хотел приберечь его на десерт.

— Предатель, — фыркнул собеседник. — Ну хорошо. Но у меня есть и вопрос тоже… Вот что: у меня было собеседование с редактором «Шрусбери кроникл» и…

Он был вынужден замолчать, потому что все вокруг завопили: «Молодец!» и «Поздравляем, Тони!». А Додо воскликнула:

— Да ты ужасно скользкий тип! Вот что было в письме, которое ты получил сегодня утром! Почему ты нам сразу не сказал?

Меня удивило, что все пациенты, даже Роуз, по-настоящему радовались за парня. Я начала понимать, что им действительно небезразлична судьба друг друга.

— Да, я наконец принял важное решение, — заявил молодой человек, когда все смолкли. — Трех предупреждений вполне достаточно. Я лучше буду терпеть ругань отца, чем позволю ему заставить меня заниматься не своим делом. Я уже потерял четыре года… Но Дез считает, что перед уходом отсюда мне нужно подстричься. Проблема не в моем упрямстве, я не такой дурак, а в моей боязни того, что изменение прически повлияет и на мою личность. А если я потеряюсь и не буду узнавать себя, это не слишком мне поможет на следующем собеседовании. Если я позволю парикмахеру сделать чересчур короткую стрижку…

— Твою проблему легко решить, — предложила Додо. — Ты не пойдешь к парикмахеру. Лучше мы с Полли приведем в порядок твои волосы; мы укоротим их совсем капельку, только чтобы придать им опрятный вид. Они станут чистыми и блестящими. Ты будешь выглядеть так же элегантно, как принц Чарльз, если мы зачешем волосы назад и чуть-чуть побрызгаем лаком, который ты потом легко смоешь. Ну, что скажете?

Полли согласилась. Все одобрили идею Додо, и снова никто не остался равнодушным. Кроме Роуз, которая вела себя настолько неискренне, насколько могла.

— И кстати, — пробубнила дама, — он выглядит как… как наркоман. — Она сморщилась. — И вообще он очень неприятный. У него такой вид, как будто он никогда не работал.

— Ответь ей, Тони, — попросил Мартин.

Тони поправил непослушную челку:

— А почему бы мне и не выглядеть как наркоману? В университете я сидел на амфетамине, чтобы не сбежать. Другими словами, чтобы угодить отцу. Но его шантаж больше на меня не действует, так зачем мне теперь нужны экстази? Довольна?

— Я не хочу это обсуждать, — снова проговорила Роуз.

Вот теперь Тони разозлился:

— Тогда зачем ты вообще завела песню, ты, старый глупый клубок ниток? Я куплю тебе красную огромную деревянную ложку, когда поеду в Шрусбери. Ты чемпион по раздуванию ссор!

— Успокойся, Тони, — спокойно произнес Вудхерст. — Роуз, я отвечу вместо тебя, можно?

Она кивнула и ниже обычного склонилась над вязаньем.

— Роуз сама бы поведала тебе свою историю, если бы умела говорить так же складно, как остальные… У нее был сын. Мальчишка употреблял героин. Это его убило. Ему было только семнадцать. Думаю, этого достаточно. Что, Додо?

— Послушайте, нам всем не хватает наличных. — Девушка искусно сменила тему беседы. — Большинство получает только фунт в неделю, остающийся из больничной страховки. Вероятно, некоторые из нас уже обдумывали возможность подзаработать. Мы можем обсудить, будет ли выгодным делать конфеты и продавать их в общих палатах, или издавать собственный журнал, или вязать свитера, или заняться еще чем-нибудь. Что скажете?

Началась дискуссия, длившаяся около часа. В конце группового занятия Мартин сказал:

— Мне бы хотелось поговорить с тобой, Лео, и с вами, сестра Лин, в офисе. Остальные могут идти. Приближается время ленча.

Я ждала под дверью маленькой комнаты для консультаций, пока он и Лео обсуждали, какие медикаменты необходимы пациенту из группы А. Нардил ему не помогает, объяснил Лео, и они решили от него отказаться. Вудхерст заметил, что больному потребуется около двух недель восстановительного периода, прежде чем они смогут попробовать что-нибудь другое. Лео ворчал, что ему никогда не нравились моноамино-оксидные замедлители реакции, но тофранил нравится еще меньше. Я достаточно знала об антидепрессантах, чтобы согласиться с его мнением.

Когда Лео ушел, Мартин пригласил меня в кабинет и закрыл дверь.

— Ты не имеешь права так поступать, — напомнила я ему. — Правила старшей сестры.

Он улыбнулся:

— Это ведь не хирургическая палата. Ты думаешь, что все пациентки психиатрического отделения чрезмерно болтливы? Некоторые из них не произнесут ни слова до тех пор, пока дверь не будет заперта.

— Да, но ведь я не пациент.

— Расслабься, — улыбнулся он. — Лин, мне нужно поговорить с тобой, но только не здесь. В отделении это невозможно. Мы можем договориться о встрече в каком-то другом месте? Я ждал тебя в воскресенье до половины третьего, но…

— Я знаю.

Внезапно я задрожала. Человек, которого я любила, стоял едва в футе от меня. Рукава его голубого шерстяного свитера были закатаны до локтей, и я кожей чувствовала тепло, исходящее от его рук. Если бы Мартин прикоснулся ко мне, я бы разрыдалась. Я всеми силами старалась скрыть дрожь в голосе, но все равно говорила очень тихо:

— Мне жаль что… что ты зря потратил время. Я решила, ты собираешься позвать меня на демонстрацию в Одеон.

— Понимаю… Лин, это была единственная причина твоего отсутствия? — спросил мужчина, пытаясь поймать мой взгляд. — Скажи прямо.