Онлайн книга «Ноль К»
|
Если Росс не сидел за столом, то стоял у окна. Но в этом кабинете окон не было. – Что Артис? – спросил я. – Обследуют. Потом ей дадут лекарства. Какое-то время она будет на них, так надо. “Под вялым кайфом”, как она это называет. – Хорошо сказано. “Под вялым кайфом”, – повторил отец. Ему тоже понравилось. Он был в одной рубашке, на носу – солнцезащитные очки с ностальгическим названием KGB, поляризационные, с фотохромными изогнутыми линзами. – Мы с ней поговорили. – Да, она мне сказала. Вы еще увидитесь, еще поговорите. Завтра. – Ну да, между делом. В этом месте. – А что место? – Я ведь знаю о нем только с твоих слов. Я ехал сюда вслепую. Сначала машина с шофером, потом чартерный рейс из Бостона в Нью-Йорк. – Сверхзвуковой самолет. – В Нью-Йорке сели еще двое. И мы полетели в Лондон. – Сослуживцы. – Ничего мне не сказали. Насчет того, что меня интересовало. – И вышли в Гатвике. – А я думал, в Хитроу. – В Гатвике. – Там на борт поднялся какой-то человек, забрал мой паспорт, потом принес обратно, и мы полетели дальше. Я был один в салоне. Спал, кажется. Потом ел, опять спал, а потом мы сели. Пилота я так и не увидел. Подумал, что мы во Франкфурте. Опять пришел какой-то человек, взял у меня паспорт, принес обратно. Я посмотрел штемпель. – Цюрих, – подсказал отец. – Потом в самолет сели трое, мужчина и две женщины. Та, которая была постарше, мне улыбнулась. Я пытался расслышать, что они говорят. – А говорили они на португальском. Он явно получал удовольствие – развалился в кресле и говорил с самым серьезным видом, обращаясь к потолку. – Они разговаривали, но ничего не ели. Я перекусил, а может, это потом было, в следующий перелет. Самолет сел, они сошли, а меня какой-то человек провел через летное поле и посадил в другой самолет. Лысый мужик, метра два ростом, в темном костюме, на шее цепь с большим серебряным медальоном. – Ты был в Минске. – В Минске. – Это в Беларуси. – Штампа в паспорт, по-моему, не поставили. А самолет был другой, не тот, что вначале. – Чартерный, компания “Русджет”. – Маленький и не такой удобный, пассажиров других не было. Беларусь, значит. – Оттуда ты полетел на юго-восток. – Спать хотелось, соображал плохо, устал как собака. Не помню, что было на следующем отрезке пути – останавливались мы или нет. И сколько вообще их было, этих отрезков. Я спал, мне что-то снилось, мерещилось… – Что ты делал в Бостоне? – Там моя девушка живет. – Ты и твои девушки все время живете в разных городах. Почему? – Чтобы больше ценить время. – А здесь все совсем иначе. – Да. Я уже понял. Здесь нет времени. – Или оно так необъятно, что, кажется, даже течет по-другому. – Вы прячетесь от него. – Мы на него надеемся. Теперь и я развалился в кресле. Хотелось курить. Я бросал дважды и теперь хотел снова начать и снова бросить. Пожизненный цикл – так мне это представлялось. – Я могу задать вопрос или должен молча принимать все как есть? Хочу знать правила. – Какой вопрос? – Где мы? Он медленно кивнул, обдумывая ответ. Потом рассмеялся. – Ближайший относительно крупный город находится за границей, называется Бишкек. Столица Киргизии. Подальше Алма-Ата, она больше, это в Казахстане. Но Алма-Ата не столица. Была когда-то. А теперь столица Астана, там золотые небоскребы и прямо в торговом центре можно полежать на песчаном пляже, а потом поплавать в бассейне с искусственными волнами. Когда узнаешь, что тут как называется и как это произносить, то понемногу освоишься. – Так долго я здесь не пробуду. – И то верно. Правда, прогнозы врачей насчет Артис изменились. Все откладывается еще на сутки. – Я думал, время определено с точностью до секунды. – Тебе не обязательно оставаться. Она поймет. – Я останусь. Останусь, конечно. – Процесс контролируют самым тщательным образом, но организм порой заставляет вносить коррективы. – Она умрет естественной смертью или ей помогут испустить последний вздох? – Ты ведь понимаешь, что последним вздохом ничего не заканчивается. Понимаешь, что он лишь предваряет нечто большее, что будет продолжение. – Уж очень деловой подход, по-моему. – На самом деле очень человечный. – Человечный. – Быстро, без вреда и без боли. – Без вреда, – повторил я. – Необходимо, чтобы все происходило в полном соответствии с отлаженной методикой. Которая лучше всего подходит для ее организма, ее болезни. Артис может прожить еще несколько недель, но что в результате? Он подался вперед, положил руки на стол. – Почему здесь? – спросил я. – Есть другие лаборатории, технологические центры – еще в двух странах. А здесь база, штаб-квартира. – Но почему в этой пустыне? Почему не в Швейцарии? Не в пригороде Хьюстона? – Нам это и нужно – быть подальше от всего. Здесь все условия. Надежные энергогенераторы, мощные механизированные системы. Взрывозащитные стены, укрепленные перекрытия. Структурное резервирование. Противопожарная защита. Патрулирование с земли и с воздуха. Усовершенствованная система киберзащиты. И так далее. Структурное резервирование. Нравилось ему, как это звучит. Он отодвинул ящик стола и выставил бутылку ирландского виски. Указал на поднос с двумя стаканами, я пошел за ними. Вернувшись к столу, осмотрел стаканы – не осел ли на них проникший снаружи песок и каменная пыль. – Где-то здесь в кабинетах сидят люди. Прячутся. Что они делают? – Создают будущее. Новую концепцию будущего. Не похожую на другие. – И непременно здесь. – В здешних местах тысячи лет обитали кочевники. Чабаны пасли овец в чистом поле. Эту землю не трепала, не прессовала история. История здесь похоронена. Лет тридцать назад Артис работала на раскопках где-то к северо-востоку отсюда, рядом с Китаем. История похоронена в курганах. Мы вышли за рамки. Мы забываем все, что знали. – Да здесь собственное имя забудешь. Он поднял стакан и выпил. Виски тройной перегонки, редкий купаж, выпускается в весьма ограниченном количестве. В свое время отец все это мне подробно объяснил. |