Книга Современные тюрьмы. От авторитета до олигарха, страница 11 – Валерий Карышев

Шестого июня, в субботу, на сто шестьдесят восьмую заехало сразу пятеро новичков. Накачанные бицепсы атлетов, коротко стриженные головы, низкие лбы неандертальцев, массивные челюсти и булыжное выражение глаз свидетельствовали, что это типичные «быки», которые пудовыми кулаками и интеллектуальной отмороженностью обслуживают самую беспредельную часть российского криминалитета.

(Как выяснилось позже, это были рядовые «пехотинцы» из череповецкой и хабаровской группировок. Еще с начала девяностых десятки групп провинциальных рэкетиров отправились «на покорение Москвы», предлагая наемнические услуги столичным структурам: ореховской, люберецкой, бауманской. — Авт.)

Эта же пятерка молодых бандитов-беспредельщиков сошлась между собой еще на «сборке», выработав единственно правильные, как им самим показалось, стратегию и тактику освоения новой территории.

Новички сразу же повели себя нагло и вызывающе. Один из них, отзывавшийся на кличку Карел, тут же согнал с нижних нар какого-то серого мужика, объявив, что отныне это его место. Замечание Хили о том, что «на хате» спят по очереди, осталось без должного понимания.

— Ты-то сам спишь, когда хочется, — напомнил молодой бандит.

— Мне так положено, — коротко ответствовал «смотрящий».

— А мне почему не положено?

— А потому, что сам ты никто и звать тебя никак, — последовал ответ.

Лицо Карела налилось кровью. Казалось, еще мгновение, и он набросится на Хилю. Однако новичок неожиданно выказал на своей физиономии нечто напоминающее работу мысли, примирительно хмыкнув, произнес:

— У вас свои понятия, а у нас — свои. Мы же не заставляем вас жить так, как хочется нам?

— Еще чего не хватало, — процедил Хиля, неприязненно щурясь.

— …вот и вы своих порядков не навязывайте, — закончил Карел.

— Ты хорошо подумал, прежде чем мне это сказать? — прищурился блатной.

— Лучше некуда, — ответил собеседник, всем своим видом демонстрируя, что разговор закончен.

Конечно, во власти «смотрящего» было многое, но численный перевес был на стороне новичков. И неизвестно, как бы отнеслась к предстоящей разборке основная масса подследственных, то есть «мужиков».

Борзых первоходов оставили в покое, по крайней мере, пока.

Первое время молодые провинциальные рэкетиры, прозванные на «хате» «спортсменами», особо не привлекали к себе внимания. Никто из них не курил, не интересовался спиртным и наркотиками, даже не смотрел «сеансы», предпочитая им трансляции с чемпионата по боксу.

Новички старались поддерживать спортивную форму: несмотря на жару, по сотне раз за день отжимались от пола, качались, упражнялись в армрестлинге. Жили они отдельной «семьей» и на «общак», естественно, ни разу не отстегнули.

Сокамерники смотрели на них косо, особенно Хиля с тремя блатными, оставшимися в его окружении, и, казалось, достаточно одной лишь искры, чтобы вспыхнул пожар…

То утро, восьмого июня, ничем не отличалось от тысяч подобных: уборка «хаты» «шнырями», заезд «баландера» с тележкой, раздача хлеба…

С последнего все и началось: по тюремным правилам, на одного арестанта положено полбуханки хлеба. Хлеб раздается буханками, а уж сами заключенные обычно делят его на равные части. Делается это обычно толстой ниткой: ножи, как известно, в следственных изоляторах запрещены.

Так уж получилось, что Карел должен был разделить хлеб с каким-то стариком, заехавшим в сто шестьдесят восьмую три дня назад. Натянув нитку, молодой бандит разрезал буханку, небрежно сунув одну половинку соседу.

— На, жуй.

Неожиданно к Карелу подошел «смотрящий».

— Постой, постой. Покажи-ка вторую половину.

Как ни странно, но Карел не стал противиться, он молча сунул Хиле свои полбуханки и, состроив такую гримасу, будто хотел плюнуть, спросил:

— А че?

Хиля взвесил обе половинки в руках, затем тщательно сравнил их размеры — кусок Карела оказался немного больше. Неизвестно, случайно ли хлеборез обделил соседа или сделал это с умыслом, но уже через секунду сдержанный гул камеры прорезал хриплый бас «смотрящего»:

— Братва, крыса на «хате»!

— Где?

— Кто?

— «Хата» не потерпит крысу! — тут же откликнулись блатные из окружения Хили; вне сомнения, инцидент был спланирован загодя.

— Братва, смотрите! У кого, у старика скрысятничал! И что?! Святое, казенную чернушку! — Хиля вызывающе высоко поднял руки с половинками хлеба.

Он хотел было что-то добавить, но не успел — последовал удар кулака, и он резиново отлетел к «шконке», ударившись затылком о перекладину.

И тут началось…

Первым бросился на Карела маленький, очень ловкий и юркий блатарь Адам из Звенигорода. В татуированной руке блеснул заточенный в лезвие черенок «весла» — металлической ложки. Лезвие наверняка распороло бы Карелу живот, если бы бандиту не пришли на выручку товарищи: грамотно поставленная подножка — и Адам, растянувшись на полу, сильно ударился головой о железную дверь.

Спортсмены, воодушевленные первым успехом, пошли в наступление. Карел, подбежав к валявшемуся на полу Хиле, поднял его за волосы и принялся методично бить головой о пол. Изо рта «смотрящего» потекла тоненькая струйка крови, он что-то прохрипел, но тут же затих. Товарищ Карела, Валик Хабаровский, успешно отбивался от двух блатных, пришедших на помощь «смотрящему».

Спустя минуту один, обливаясь кровью, свалился под «шконку» с разбитой головой, а второй, получив очень болезненный удар в солнечное сплетение, лежал рядом с парашей, сложившись пополам.

Неожиданно в коридоре послышались торопливые шаги, и в камеру ворвались коридорные «вертухаи». Несколько ударов дубинками мгновенно охладили пыл беспредельщиков. Вскоре появился и офицер с красной повязкой на рукаве — корпусной. Мгновенно оценив ситуацию, он распорядился: «спортсменов» — зачинщиков драки отправить в карцер, а Хилю и его окружение — на «больничку».

Впрочем, все — и обыкновенные мужики вроде Луконина, и прожженные блатари вроде Адама, и даже победители-«спортсмены» наверняка понимали: главные события еще впереди.

Так оно и случилось: уже вечером Хиля, который не захотел оставаться на «больничке» и вернулся на «хату» к своим обязанностям «смотрящего», получил «маляву» следующего содержания:

«Добрый час, братва!

Приветствуем всех достойных Арестантов. Здоровья, Радостей и Мира Дому Нашему.

Сообщили нам, что на хату вашу заехало пятеро борзых беспредельщиков, что не приняли они Наши традиции, нарушили Наши порядки, что начали драку на хате и подняли руку на смотрящего и братву.

Мы, Воры, не допустим беспредела в Доме Нашем. Негодяи теперь все на одной хате, и хата их объявлена со знаком минус. И каждый, кто встретит этих отмороженных скотов на сборках, пересылках, этапах и зонах, пусть поломает их поганые хребты.