Онлайн книга «Жар ледяной страсти»
– Хавьер, но я не говорила ничего такого о твоем происхождении. – Эти слова сказал кто-то из твоей команды. Значит, ответственность и вина лежат на тебе, и я заставлю тебя признать это. Карла, споткнувшись, сделала шаг назад, и Хавьер хотел поддержать ее, но сжал руки в кулаки и спрятал в карманы. Ее хрупкость была иллюзорной, и Карла не нуждалась или не хотела его помощи. Она отличалась стальным характером и всегда добивалась желаемого. – Мне кажется, ты недоговариваешь чего-то. Пожалуйста, расскажи все, чтобы я могла попытаться и исправить свои ошибки, – умоляюще сказала Карла. – Слишком поздно. Их нельзя исправить, можно только возместить ущерб. – И я в свое время узнаю, как возместить его? – Ты быстро учишься, дорогая моя. Не в силах вынести вида ее предательски дрожащих и таких восхитительных губ, Хавьер поспешно вышел из комнаты прочь, в оживленную римскую ночь. Карла увиделась с Хавьером только на следующее утро. Его роскошный лимузин доставил ее в аэропорт и остановился у частного самолета, принадлежавшего Сантино. Сам Хавьер стоял на верхней ступеньке трапа и с нетерпением смотрел на Карлу. Он окинул ее взглядом и улыбнулся, увидев доктора, выходящего вслед за ней из машины. Тот приехал утром в гостиницу, осмотрел Карлу и сказал, что она в состоянии перенести полет, если только на борту будет кто-нибудь из медицинского персонала, чтобы позаботиться о ней. После того как Хавьер ушел вчера вечером, Карла, пошатываясь, побрела в свой номер. Она поняла, кто стоял за этими комментариями о происхождении Хавьера. Оливио Нардоцци пришел в ярость, когда месяц спустя после смерти его жены пошли слухи о связи его дочери с Хавьером Сантино. Охваченная горем, Карла почти не обращала внимания на то, о чем пишет желтая пресса. А после того катастрофического интервью, о котором упоминал Хавьер, она на все вопросы журналистов отвечала: «Без комментариев». Больше Карла никогда и ни с кем не обсуждала личную жизнь. И она понятия не имела, какой разрушительной силой обладали слова, высказанные ею ранее. Карла подняла глаза и посмотрела на Хавьера. Его взгляд оставался холодным и безжалостным. – Если ты будешь там стоять и неизвестно чего ждать, мы пропустим время нашего вылета, – крикнул он. Карла поправила сумочку здоровой рукой и поднялась по трапу. Руку в гипсе она осторожно прижала к себе, пытаясь проскользнуть мимо Хавьера, но он загородил ей путь. – Что с рукой? Она стала болеть сильнее? – Нет. Просто я плохо спала и… – Доктор выписал тебе какое-нибудь лекарство? – резко бросил Хавьер. – Я не просила, – тихо сказала Карла. Ей было не до боли в руке. Всю ночь она думала о разговоре с Хавьером. Он нахмурился и, обняв ее за талию, проводил в салон. Усадив ее в кресло, Хавьер пристегнул ремень безопасности и позвал медсестру, которая дала Карле болеутоляющее, и та погрузилась в сон. Проснувшись, Карла обнаружила, что они уже давно приземлились, а Хавьер уехал к себе в офис. * * * Следующие две недели она почти не видела его, и ее огорчало, что они так и не поговорили по душам. Каждый день звонил доктор и справлялся о состоянии ее здоровья. Он следил за тем, чтобы она соблюдала режим и получала необходимые для быстрейшего выздоровления лекарства. Однажды солнечным утром Карла вышла из своей спальни и, поймав свое отражение в огромном зеркале в позолоченной раме, остановилась. Она с удивлением рассматривала свою порозовевшую и словно светившуюся изнутри кожу. Ее волосы, которые она, сколько себя помнит, собирала в тугой пучок, мягкими волнами ниспадали на плечи. – Любуешься новой улучшенной версией? Карла подпрыгнула от неожиданности и, повернувшись, увидела Хавьера, направляющегося к ней. – Со старой версией тоже все было в полном порядке, – отрезала она. – Тут есть о чем поспорить, – возразил он. – Что ты здесь делаешь? – отошла от зеркала Карла. – Насколько мне помнится, я здесь живу, – ответил Хавьер. – Я не об этом, – покраснела она. – Я хотела сказать, что сегодня пятница. Я думала, ты ушел на работу. – Прости, что приходится тебя огорчить, но, чтобы не нарушить баланс между работой и личной жизнью, мне иногда приходится отдыхать. – Значит, у тебя выходной? – Все зависит от того, как ты справишься со своим первым заданием. – Я? – Медсестра сказала, что ты в достаточно хорошей форме, чтобы посетить собрание креативных директоров. А еще, что ты сходишь с ума взаперти. Или она ошиблась? – Нет, – поспешно ответила Карла. – В таком случае пойду переоденусь. Хавьер окинул быстрым взглядом ее коротенькую тунику, которую она накинула после душа. – В этом нет необходимости. Креативный директор подъедет после завтрака. Сегодня будем работать дома. Хавьер направился в залитую солнцем столовую, и Карла последовала за ним. До сегодняшнего дня ее завтраки проходили в полном одиночестве, и она не получала почти никакого удовольствия от еды. Ее тревожили слова Хавьера о возмещении ущерба за нанесенное оскорбление и то, каким образом она должна будет возместить этот самый ущерб. Он целых три года ждал, чтобы отомстить, и Карла не сомневалась, что некоторое время он с удовольствием поиграет с ней, как кошка с мышкой. – Я не уверена, что знаю, чем именно занимается креативный директор, – сказала она, намазывая сыром ломтик багета. – Мы обсудим предварительный проект, над которым ты будешь работать, а потом решим, как подойти к нему наилучшим образом. – А разве рекламный ролик будет сниматься не на твоем быстроходном катере? – Работу с рекламой катера мы отложим, пока не снимут гипс с руки. Через шесть недель я запускаю свою новую текилу премиум-класса. И я никак не мог найти того, кто представит ее наилучшим образом, поэтому решил, что этим человеком будешь ты. – Что?! – Ее рука задрожала так, что Карла чуть не пролила кофе. – У тебя все в порядке со слухом, дорогая моя? – Если не возражаешь, я бы отказалась от участия в этом проекте. – Но я возражаю. Если память мне не изменяет, ты употребляешь этот напиток. По правде говоря, ты почти утонула в нем на моем дне рождения три года назад. Так что не вижу проблемы. – В свете того, что случилось в ту ночь, неужели ты считаешь меня подходящим кандидатом, чтобы рекламировать твою текилу? – Раз ты настаиваешь, что причины, по которой ты напилась в ту ночь, больше не существует, проблем не возникнет. Кроме того, тебе не нужно пить, просто сделаешь вид, будто это лучшее, что случилось с тобой после того, как ты впервые встала на коньки. Что это был самый невероятный момент в твоей жизни. Или я не прав? |