Книга Любовь без репетиции, страница 23 – Тина Ребер

– Я хочу тебя. Я не могу без тебя жить. Да. Навеки. До последнего вздоха.

Его губы припали к моим, связывая его вопрос и мой ответ в нерасторжимый узел.

Сильная рука Райана стиснула мое бедро.

– Mon amour, – выдохнул он. – Ты мое пристанище. Ты всегда будешь моим приютом, Тарин.

Я обхватила его за плечи и уткнулась в шею, безудержно целуя ее. Наш замысел заниматься любовью в каждой стране, где мы побываем, преобразовался в нечто большее – в прочное скрепление союза, клятву, далеко выходящую за рамки телесной любви.

Я сказала единственное, что пришло в тот момент в голову, хотя и близко не отражало всю полноту моего чувства.

– Я очень тебя люблю.

Его бедра задвигались с новым пылом; кровать исправно колотилась в стену. Глаза Райана наполнились болезненным наслаждением.

– Я люблю тебя больше.

Я улыбнулась и впилась пальцами в его ягодицы, желая, чтобы он еще глубже вторгся мне в душу.

Его руки скользнули под меня, оторвав от тепла постели ради большего тепла объятий. Я обхватила его ногами, а он придержал меня снизу, направляя взад и вперед.

Райан перевернулся на спину и помог мне принять удобную позу.

– Возьми меня, – выдохнул он. – Всего. Целиком.

Он вонзился по самый корень. Я сцепила руки у него на затылке и держала, чтобы он смотрел мне в глаза, и запечатлела ответ на его губах:

– До гробовой доски. Твоя. Навеки.

Райан обхватил руками мою голову, не позволяя отстраниться от его губ.

– Кончи со мной, милая, – взмолился он.

Он отдался на волю неистовому ритму, и мне казалось, что тело мое снова и снова рвется на части и тут же собирается в единое целое, чтобы разорваться снова. Я уронила голову ему на плечо, сгорая в пламени чувств, и тело мое сотряслось с головы до пят.

Райан издал глубинный стон, содрогаясь в конвульсиях. Он исторгся в меня, и этот жар соединил нас навсегда.

* * *

Пока Райан брился в ванной, я позвонила Мэри:

– Он повторил свое предложение – по-французски.

– Когда вы занимались любовью?

– Угу.

– Господи, Тарин! В жизни не слышала ничего романтичнее! Святые угодники! Погоди, я скажу Тэмми!

От ее воплей заболело ухо, и я переместила телефон к другому.

– Нет! Мэри, прошу тебя, не говори никому. Даже Тэмми. Это же глубоко личное. Мне вообще следовало помалкивать… Я просто… сама не своя. Это было потрясающе. Я никогда… – На глаза мне вновь навернулись слезы. – Ладно, давай сменим тему. Как вообще дела? Как поживает наш паб?

– Ну его к гребаной матери. Я хочу послушать про секс за границей.

– Мэ-э-эри, – простонала я.

– Бар целехонек, Тар. Шумит. Хотя могу тебя порадовать: наплыв одержимых девок сошел на нет. Да, еще большой холодильник сдох. Поверить не могу, что он снова посватался. По-французски! Черт, да я тебя теперь вообще ненавижу. Райан, мать его, Кристенсен, голый, в Париже, имеет тебя и шепчет на ухо признания по-французски. Какая несправедливость! Господи, почему не я отворила ему в тот день?

Я прыснула:

– Ничего бы не изменилось. Ты замужем, забыла?

Мэри хрюкнула без тени юмора:

– А, ну да. Ненадолго.

Я полезла в рюкзак за ноутбуком, жалея, что не удержала рот на замке.

– Да ладно тебе, Мэри. Послушай, я звоню не затем, чтобы похвастать. Скажи, а налоговая декларация еще не пришла? И что там с холодильником?

– Прямо-таки хочешь испортить мне настроение, – шумно вздохнула она. – Тар, да я за тебя искренне рада. Надеюсь, ты мне веришь.

– Конечно.

– Ну и славно. Расскажи о своем путешествии. Мне куда приятнее поговорить о нем, чем о здешних делах. Дай мне услышать, что Райан ходит там голышом.

Смеясь над ее неуемностью, я принялась рыться в поисках адаптера.

– Обернутый полотенцем.

– Проклятье! Вот облом!

– Вот и он так говорит. Мне бы очень хотелось задерживаться в городах подольше. Два-три дня ничего не дают. Поверить не могу – не пройдет и тридцати шести часов, а мы уже будем в Барселоне. Время летит так стремительно.

– О, небось, в Испании он тебя отымеет. Позвони по ходу! Черт, я хочу это слышать! Он должен вставить это в следующий фильм…

– Мэри!

– Что? Ну же, Тар! Если я не буду жить твоей жизнью, мне впору наложить на себя руки. Мы должны путешествовать по миру вместе. Можно, я буду носить багаж или еще что? Или осыпать Райана розовыми лепестками?

– Что стряслось с холодильником?

Мэри шумно выдохнула:

– Надо, чтобы кто-нибудь трахнулся на нем. Может, тогда заработает?

– Позови Гэри. Я уверена, он будет рад подсобить.

Я услышала знакомый шум кассовой ленты: аппарат износился вконец. Еще один предмет, требующий замены.

– Ага, конечно. Он не разговаривает со мной, с тех пор как мы вернулись из Лос-Анджелеса, и, если честно, мне абсолютно наплевать. Мне от него тошно.

– Почему? Что случилось?

Я услышала, как Райан уронил что-то в ванной, и вздрогнула. Наверное, гель для бритья.

– Помнишь того мальца с банкета, которого я приняла за агента по кастингу, – Нэйта – лапочку с умопомрачительной задницей?

Я живо представила того, о ком она говорила: высокий шатен, широкие плечи, узкая талия. Словно сошел с обложки модного журнала!

– Да. И что? Гэри взбесило, что ты с кем-то общалась?

– Ну. Когда мы вернулись в номер, он закатил мне скандал. Вызверился на меня почем зря, – дескать, я строю глазки, как шлюха, и все такое… В общем, получилось… полное безобразие.

Я трудно сглотнула, живописуя себя предельно озлобленного Гэри.

«Убью его, если только посмеет ее тронуть!»

– Насколько полное?

Несколько секунд трубка молчала.

– Мэри, он что – ударил тебя?

Она вздохнула:

– Нет, хотя в какой-то момент казалось, что вот-вот, – он совершенно разошелся. Сказал, что счастья в его жизни больше нет… И что он хочет развода.

У меня сжалось сердце.

– О боже! Нет! И что ты ответила?

До меня долетел ее тяжкий вздох.

– Ответила, что коли так, то до свидания. Это уже давно назревало.

«О черт!»

– Почему ты мне раньше не сказала?

– А о чем говорить? Ты его знаешь. Когда я пытаюсь достучаться до него и сказать, что мне не нравится, он замыкается или не обращает внимания. Да мы и до вылета из Лос-Анджелеса разругались вдрызг, когда я узнала, что он снял с нашего счета еще три тысячи на новую развалюху, которую собрался чинить. Я взбесилась, потому что он сделал это, не посоветовавшись со мной, а он напомнил, сколько зарабатывает, а после имел наглость выматерить меня и велеть заткнуться.