Онлайн книга «Бедный Бобик»
|
Денис где-то жил, но его больше не было в ее жизни. На второй год ей стало легче, почти прошли пустота, обида и боль. Малыш рос, начал ходить, говорить первые слова, и это было важнее, чем то, что нет рядом Дениса, который так всего этого и не узнал. И чем больше проходило времени, тем проще становилось. И пришла пора признаться себе: все, что было с этим человеком, – было зря, все долгие годы любви… И он вовсе не такой, каким казался Алене. Наверно, каждый любит то, что в состоянии придумать. Влюбиться-то можно – за день и даже за секунду. А вот когда становится ясно, что собственное воображение сыграло с тобой не самую лучшую шутку, разлюбить за день невозможно. Но потом время проходит, и все становится не так важно. И уже не помнишь, как было когда-то больно. Может, права была Кира, – не надо было сочинять эту глупость про летчика. Почему было не сказать, что он – биолог, ботаник? И вероятно, надо было даже, как советовала Наташка, взять и позвонить Денису, года два назад. Сказать – так, на всякий случай, что она поменяла квартиру, что мальчик растет умный и хороший… Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения. Сделано так, как было сделано, значит, по-другому в тот момент сделать было невозможно. И сам он ее не искал. Если бы искал – нашел бы, это не сложно. В огромной, бесконечной Москве можно спрятаться. Но она же не пряталась. Когда было страшно и непонятно – уехала. Но потом вернулась. Поменяла квартиру и жила в том же районе, что и прежде. Не искал, значит, ему это было не нужно. Он не хотел ничего знать о ребенке, о своем ребенке. И это было обиднее, чем его слова о том, что он не любит Алену. Одно дело – не любят тебя. Другое дело – твоего ребенка. Оказывается, это гораздо больнее. Раньше она часто представляла их встречу, непременно случайную. Почему-то ей всегда казалось, что они встретятся зимой, холодной, солнечной. Она скажет Денису: «Вот твой сын…» А встретились в сентябре. И все оказалось по-другому. И она ничего не сказала. Она не испугалась. Она просто не хотела ничего ему говорить. И побыстрей увела Даню, чтобы Денис не спросил главного. Алена, против своей воли, оглянулась, увидела издалека, что с Денисом что-то не то, вернулась, вызвала «скорую», дождалась ее, но Денис этого всего так и не узнал. И не узнает уже никогда. Вот как, значит, судьба распорядилась… – Так. Ну ладно, – остановила Алена собственные мысли и встала. – Что? – Данила с тревогой и любопытством смотрел на мать. – Сейчас, малыш… – Ему плохо? – Слушай, – посмотрела Алена на сына, – а что это ты так заинтересовался? Ну плохо. Совсем плохо. Вернее, ему уже никак. Данила очень внимательно слушал, оставив игру. – Мам, ты будешь плакать? – Я? – Алена с ужасом почувствовала, что не сможет сдержать слез, это значит, придется все объяснять Даниле, иначе он не успокоится… – Нет, не буду… ни в коем случае… Просто… Данюша… он умер – этот человек… – Почему умер? – Не знаю, Даня. Это же совсем чужой человек. Он… – Алена открыла воду, умылась прямо на кухне, включила чайник. – Так. Ну хватит. Глупость какая-то. Будем теперь… Собирайся, пошли гулять. Я только быстро выпью кофе. А ты одевайся. И давай энергично, погода отличная… Данила радостно подхватился: – На площадку пойдем? – Конечно. На дальнюю, где большие качели. – Сегодня можно до неба покачаться? Алена попыталась улыбнуться: – Думаю, да… Есть все основания… Данила вприпрыжку убежал одеваться. Алена крикнула ему вдогонку: – Толстовку надень серую! Она достала из шкафчика на стене засунутый между коробками с крупами небольшой фотоальбом. Открыв его, она долго смотрела на фотографию молодого Дениса: он улыбался, чуть прищурив глаза, точно так, делает сейчас Даня… Алена резко захлопнула альбом и вдвинула его на место, заставив баночкой со специями. – Ну ладно, – вздохнула она. – Как все странно… Встретиться, чтобы проститься… Наверно, так нужно было. Ничего не бывает случайно. Денис, я тебе все простила. Теперь… простила. Что мне остается? Несколько секунд она смотрела в окно, потом встряхнулась и быстро пошла в прихожую одеваться. Алена стояла, прислонившись к красной стойке качелей. Надо же, сколько раз она здесь гуляла, и ей всегда казалось, что когда-то в лесу проложили тропинки, поставили скамейки, а на самом деле – как правильно и ровно растут деревья, чередуются в определенном порядке: березы, ели, сосны, ясени… Это же просто посадки, старые, ставшие похожими на настоящий лес… Что здесь было раньше? Поле? Пустырь? Или, может быть, старое кладбище? – Мам, а этого… дядю… похоронят на кладбище? – с любопытством спросил Данила с качелей. Алена вздрогнула. Уже не первый раз она замечала эту удивительную способность сына, передавшуюся ему, конечно, от нее самой. С близкими, с самыми близкими людьми ведь так просто общаться, чувствуя их без слов. Иногда, правда, это чуть-чуть пугает. Когда понимаешь что-то, тебе не предназначенное. Или, наоборот, как сейчас Даня услышал ее невысказанную мысль. Невысказанную и даже не до конца сформированную. Или… или же это просто совпадение?… – Ну… конечно, – ответила она сыну. – А если папа утонул, то, значит, его не похоронили на кладбище? Алена взглянула на Данилу, качающегося стоя, и несколько секунд молчала. – Ну наверно… Не знаю… – Не зна-аешь? А его нашли? Я видел в кино, как вытаскивали труп из воды! – Так, хватит. Может, ты сядешь? Данила помотал головой. – Мам!.. – Тогда крепче держись. – А он правда утонул? – спросил мальчик через некоторое время. – Правда, – сдержанно ответила Алена. – Мам, а я похож на него? – Немного. Глаза похожи. Данила наконец сел на перекладину и перестал раскачиваться. Качели постепенно остановились. – А он был герой, да, мам? – Да. Папа был очень смелый герой. Отважный и честный. Поэтому он и погиб. Спасал других. – Кого? – Я не буду тебе по сто раз рассказывать. Давай вон с той горки вместе съедем, хочешь? – Давай! – Данила радостно спрыгнул с качелей и первым забрался на высокую деревянную горку. – Я тебя буду держать, хорошо? – Конечно! – улыбнулась Алена. Она села впереди, Данила – за ней и крепко ухватился за нее руками. – Ты не бойся, хорошо, мам? Алена посмотрела вниз и совершенно искренне ахнула: – Ой, мамочки, высоко как… Они съехали несколько раз, пока Даниле не надоело, потом он побежал к вертикальной лестнице с перекладинами. |