Онлайн книга «Магнолии, девушка, солнце…»
|
Что же касаемо Арсения, то мобильный он, наверное, выключил, а звонков городского телефона просто не слышал… – Надо меньше пить, надо меньше пить… – пробормотала она вслух, имея в виду не столько себя, сколько Арсения. Сегодня она все ему выскажет! Маруся снова, без всякого результата принялась нажимать кнопки на мобильном. …А что, если кафе закрылось, и они поехали в гости к однокласснику, дабы продолжить свои возлияния? М-да… Тогда почему не предупредил ее, Марусю? Наверное, потому, что не хотел беспокоить ее. Хотя странно, если подумать – ведь Арсений Бережной сколько бы ни выпил, обычно контролировал себя и всегда, всегда находился в здравом рассудке. А что, если именно сегодня, в первый раз, милый друг упился до чертиков? Другой вариант – их с бывшим одноклассником ночью забирают в вытрезвитель. Существуют они сейчас, эти вытрезвители?.. Да уж наверное что-то подобное должно существовать! Маруся перебирала все возможные варианты того, что могло случиться с Арсением. Она испытывала досаду и беспокойство, и лишь одно чувство не касалось ее. Ревность. Нет, это глупо – ревновать его, Арсения Бережного, который никогда никого не обманывал, который был предан Марусе настолько, что окружающие иногда даже подшучивали над ним! Представить, что Арсений мог вот так, в одну ночь кардинально измениться, переродиться и сбежать от Маруси – было невозможно. Потом она, совершенно некстати, вспомнила свой последний разговор с Алевтиной Климовной, твердившей, что «мужикам нельзя верить»… Подлец Модест Фокин бросил невесту накануне свадьбы! Разве стал бы Арсений, который и ночи без нее, без Маруси, не мог прожить, вдруг заводить роман с какой-то дамой? Или не какой-то… После часа подобных рассуждений Маруся себя возненавидела. Да не могло ничего подобного быть! В половине седьмого утра она вышла из дома и поехала на окраину Москвы. Тряслась полтора часа в почти пустом метро и, когда открывала дверь квартиры Арсения, была полностью уверена, что он мирно спит у себя в постели. Она даже уже приготовила целую речь, начинавшуюся следующими словами: «Ты знаешь, я так волновалась, мне бог знает что в голову лезло… Сенечка, ну разве так можно?..» Маруся представляла, как Арсений будет каяться, просить у нее прощения, целовать нежно-нежно – сонный, несчастный, виноватый… И она знала, что простит его. Она уже его простила! Но квартира была пуста. Маруся устало упала в кресло. Потерла виски. «А если он сейчас едет ко мне? Я же сказала ему, что буду у себя!» Она сорвалась с места и снова побежала к метро. Был уже час пик. …Алевтина смотрела телевизор. Из комнаты Виталика доносился могучий храп. Арсения не было. Маруся в очередной раз принялась звонить Арсению на мобильный. Без результата. Около одиннадцати она позвонила одному из коллег Арсения, снимавшемуся в том же фильме. Он сонным, разбитым голосом подтвердил, что вчера они «немного все покутили», а потом разъехались по домам. Что было с Арсением потом – он не знает. Уехал тот или остался в кафе, встретил кого или нет… Коллега заявил так же уныло-философским тоном, что у Маруси причин для беспокойства нет, и «подобные истории часто происходят с мужчинами». – Раз Сенька сказал, что встретил друга, значит, они квасили до утра, а теперь отсыпаются где-нибудь! – заключил он. Марусю это немного успокоило, тем более что она сама до того утешала себя подобными рассуждениями. Впрочем, к часу дня ее беспокойство стало снова нарастать. Она для очистки совести позвонила в справочную «Скорой». Но нет, в больницы Арсений Бережной или кто-то, похожий на него, не поступал… Она решила снова ехать на квартиру Арсения. Вышла в коридор – там Виталик с грохотом тащил к двери сумки с пустыми бутылками. – Привет, Маруська! – оглянулся он. – Чего это с тобой? – А что? – Не выспалась, что ли?.. Она подошла к старому пыльному зеркалу, висевшему возле двери Алевтины Климовны, вгляделась в него. Зеркало отразило уставшую, очень бледную женщину с тусклым взглядом. «Я ли это?» – у Маруси сжалось сердце. – Виталик, Сеня пропал. – Ничего, найдется, – равнодушно ответил тот, вытягивая сумки за дверь. Маруся надела плащ и побежала по лестнице вниз, поскольку Виталик загромоздил своими сумками весь лифт. Этажом ниже столкнулась с Кристиной Песковой. – Маруська, а кто это там у вас гремит? – Кристина схватила Марусю за рукав. – А-а… Это Виталька, посуду пошел сдавать. – Алкоголик несчастный! – с ненавистью произнесла Пескова. – Здоровый мужик, а как ведет себя… – Кристина, я очень старая? – неожиданно спросила Маруся. – Ты? Да ну брось! Это мне, Манечка, переживать надо – сороковник уже на носу… – вздохнула та и обтерла полное лицо платком, от которого шли волны резкого цветочного запаха. – Жарко-то – почти как летом! …В три часа дня Маруся снова была в квартире Арсения. Она твердо решила не сходить с ума раньше времени, но все равно беспокойство не отпускало ее. «А пусть бы и у женщины он был! – мрачно подумала она. – Пусть лучше он окажется подлецом и предателем, чем…» Но она не успела закончить эту мысль – в ту же секунду позвонил телефон. – Алло! Алло, говорите же! – срывающимся от волнения голосом закричала она в трубку. – Мария Дмитриевна? Ну наконец-то! Мария Дмитриевна, это Нюра Териак! Нюра Териак была одной из помощниц режиссера, и Маруся несколько раз видела ее – полная пятидесятилетняя женщина с мужской стрижкой и вечной сигаретой в зубах. – Я звоню, звоню – никто не подходит! – надрывно пожаловалась Нюра. – Я, Нюра, у себя в квартире была, – пробормотала Маруся. – Я же прописана совсем в другом месте… «Наверное, тоже хочет знать, куда Арсений пропал!» – Господи, ну а я-то не в курсе, где вы там можете быть! – снова плачущим голосом пожаловалась Нюра. – Марь Дмитревна, голубушка… Марусе стало вдруг нехорошо. Нюра Териак не стала спрашивать, куда пропал Арсений. Не стала жаловаться, что они уже все в студии, одного только Бережного ждут! Нюра Териак сказала – «Марь Дмитревна, голубушка…» Маруся закрыла глаза, и в ее голове снова возникла эта мысль: «Господи, только бы он был у женщины! Пусть он бросит меня. Пусть что угодно… Что угодно – только бы с ним было все в порядке». – …Марь Дмитревна, милая, вы только держитесь!.. С Сеней беда. Маруся рухнула на колени и уперлась лбом в кожаную обивку кресла. Телефон она продолжала держать у уха. Сознание работало стремительно, за доли секунды она успела подумать уже следующее: «Беда. С ним что-то случилось. Его сшибла машина. Он упал. У него что-то сломано. Господи, пусть у него будет что-то сломано – рука, нога… Да хоть что! Я его выхожу. И сейчас такая медицина!.. Только бы жив». |