Онлайн книга «Магнолии, девушка, солнце…»
|
– Аля, не надо… – Надо! – снова вострубила Алевтина Климовна и, увидев растерянные лица Виталика и Маруси, снизошла до объяснений: – Я выгоняю Модеста Павловича. Между нами все кончено! Этот человек позволил себе такое… – она закатила глаза. – Какое?.. – машинально спросил Виталик и с треском почесал живот. – А вы сами полюбуйтесь… – с презрением произнесла Алевтина Климовна и распахнула дверь в свою комнату пошире. Телевизор с отключенным звуком транслировал ночную передачу – обнаженные девицы резвились под водопадом. – Вот что этот извращенец смотрел! – Аля, я просто переключал каналы… Ты же знаешь, что в это время по многим каналам идут подобные передачи! – Ты целый час смотрел эту похабщину, – Алевтина Климовна, зажмурившись, с отвращением затрясла головой. – Я не спала, за тобой наблюдала. Думала – доколе?!. – И она скорбно зарыдала. Маруся с Виталиком переглянулись. Виталик пожал плечами. – Аля… – Нет! – отшатнулась та. – Не прикасайся ко мне! Ты любовался этой мерзостью, этой дрянью… Ты больше не мой муж! Буря бушевала до рассвета. Как ни пытались Маруся, Виталик и сам Модест Павлович успокоить Алевтину Климовну, ничего не получалась. Прежде сдержанная, не склонная к истерикам соседка словно взбесилась. Как скоро поняла Маруся, Модест Павлович просто смотрел телевизор – и ничего более, но Алевтина Климовна считала его теперь чуть ли не преступником. – Я знала… я знала, что не стоило нам снова встречаться! Ты вовсе не тот человек, который мне нужен… Ты – чужой! – неистовствовала она. – Развод! – Ах так?! – возмутился Модест Павлович. – Ну и ладно! И, едва только наступило утро, он ушел из дома. Так бесславно закончилась эта романтическая история, длившаяся более тридцати лет. – Вот дела! – растерянно сказал потом Виталик Марусе. – Из-за такой ерунды… – Наша Алевтина ненавидит подобные передачи, – напомнила Маруся. – Чего она ревновала Модеста к этим девкам в телевизоре? – не понял Виталик. – Ну, не только. Скорее ее рассердило, что Модест Павлович не испытывает такого же отвращения ко всякому проявлению физиологии. Она ненавидит все, в чем есть хоть что-то животное… Низменные инстинкты! – Зачем же она тогда замуж выходила? И вообще… Ведь никто эту физиологию еще не отменял! Мы все пока еще люди, а не эти… ангелы! – Виталик, зевая и почесывая живот, отправился на кухню – завтракать перед работой. – А что есть красота? Маруся, ты когда-нибудь думала о том, что красота – это понятие вовсе не отвлеченное? Взять, например, Кристину. Господи, сколько ж в ней этой красоты… – Он мечтательно вздохнул. – Так скажи ей об этом! – И вообще, что есть любовь? – Виталик с тех пор, как перестал думать о смерти, полюбил размышлять на возвышенные темы. – Разве можно отделить физиологию от романтики, а?.. – Один писатель устами своего героя сказал, что любовь – это удел избранных, – тихо произнесла Маруся. – У всех людей есть музыкальный слух, но у миллионов он, как у рыбы трески, и только один из этого миллиона – Бетховен… У всех есть право на любовь, но мало кто умеет это делать красиво. В основном какая-то ерунда и пошлость получается со скандалами, ревностью, еще черт знает с чем… – Разве наша Алевтина не мечтала о всякой там романтике, не вспоминала каждый день о Модесте? – Мечтала и вспоминала! Даже более того – она его любила. Да, она его по-настоящему любила! Но… – Не дано? Нет у нее этого таланта, да? – Виталик вздохнул и с привычным треском почесал затылок. – Слушай, Маруся, а если и мне не дано? – вдруг озарило его. – Если я – как та самая треска, про которую ты только что сказала?! – Это не я сказала, а писатель один! – с досадой поправила Маруся. – И вообще, чего ты мнешься? Возьми да проверь, чем всю жизнь мучиться, как Алевтина! – Как проверить? – перепугался Виталик. – Ты Кристину любишь? Любишь. Жениться на ней хочешь? – Х-хочу… – робко пробормотал Виталик. – Так возьми и сделай ей предложение! – рассердилась Маруся и прислушалась. – О, кажется, проснулся… Всю ночь спал, когда скандалили, а теперь проснулся… Она бросилась к себе в комнату, совершенно забыв об Алевтине, Виталике и обо всем на свете. А вечером сосед постучался к ней в дверь. – Маруся, можно к тебе? – не дожидаясь приглашения, немедленно втиснулся в дверь. – Вот… что скажешь? Маруся не поверила своим глазам: на Виталике был новый костюм. А также белоснежная рубашка и галстук! – Ой, Егорушка, посмотри, какой дядя Виталик красивый! – засмеялась Маруся, держа сына на руках. Егорка снисходительно помахал рукой. – Куда это ты собрался? – Как – куда? – немного обиделся тот. – Кристине делать предложение, как ты и посоветовала… Только умоляю – ты пойдешь первой! – Я? А при чем тут я? – Ну надо же ее как-то подготовить, настроить… Не с бухты-барахты же с предложением к ней вваливаться! Маруся еще раз скептически оглядела Виталика. – А цветы? – подумав, сурово спросила она. – Минутку… – тот убежал и тут же вернулся с букетом роз. – Ну, как теперь? Только умоляю – ты должна ее подготовить! Делать было нечего – Маруся как была в халате, с Егоркой на руках, в тапочках спустилась по лестнице на этаж ниже. Открыла Кристина: – Привет… А я к тебе собиралась сейчас идти. К нам в соцзащиту продовольственные заказы привезли для малообеспеченных – крупу там, консервы… Тебе надо будет завтра за ним сходить! Пливет, мой сладкий! – она попыталась чмокнуть Егора, а тот с хохотом уклонился. – Кофе хочешь?.. Погоди, я сейчас… Дыша духами и туманами, Кристина (вечер был жаркий, и потому она, как всегда, вспотела) убежала на кухню. Маруся последовала за ней. «И как ее подготавливать? Непонятно… Ну, во всяком случае, меня она не станет убивать. Хитрый Виталька!» – Кристина, – сказала Маруся. – Скажи честно – ты хотела бы выйти замуж? – Ой, я тебе тыщу раз говорила – да, да, да… – Кристина хлопотала у плиты, готовилось кофе. – Только вот кому я нужна?.. – Есть один человек. – Что? – Кристина настороженно обернулась. – Ты о ком? – Поклянись, что никого не станешь бить или убивать, – потребовала Маруся. – Егорка, да погоди ты… – Она перехватила ерзавшего сына поудобнее. – Да когда-то я кого била… Слушай, ты что, серьезно – про жениха-то? – Абсолютно. Пожалуйста, причешись, платье поправь – вон к подолу какая-то нитка прилипла… Сейчас он войдет. – Кто? – едва не осела на пол Кристина. Кофе за ее спиной, шипя и пенясь, медленно пополз по бокам турки. |