Книга Брызги шампанского, страница 38 – Венди Хоулден

Судя по всему, чета Кранкенхауз ожидала, что их приезд будет встречен по меньшей мере появлением на крыльце Энтони Хопкинса и Эммы Томпсон, сошедших прямо с киноэкрана. На Джейн и Тэлли американцы смотрели с откровенным разочарованием. «Может быть, стоило надеть наряды Елизаветинской эпохи, – подумала Джейн. – Тогда я выглядела бы так же отвратительно, как себя чувствую».

– Здравствуйте, – сказала Тэлли, делая шаг навстречу гостям и протягивая руку. – Я Наталия Венери. Как вы доехали?

– Гилдон П. Кранкенхауз Третий, – проревел мужчина, выбрасывая вперед свою противно липкую ладонь и едва не вырывая руку Тэлли из сустава. – Что ж, не будем тратить времени, давайте за дело. Я достиг того, чего достиг, именно потому, что не терял времени даром.

Ни Тэлли, ни Джейн не имели ни малейшего понятия, чего достиг Гилдон П. Кранкенхауз, но у них не было сомнений, что сейчас они это узнают.

– Вы слышали о компании «Корзины для транспортировки кошек Кранкенхауз»? – самодовольно протянул Гилдон, следуя за Тэлли к лестнице с Предками. – Крупнейший поставщик корзин для транспортировки кошек в Соединенных Штатах.

Тэлли избавила от необходимости ответа заминка, случившаяся у лестницы.

– Эй! Здесь что, нет лифта? – крикнула миссис Кранкенхауз, опасно покачнувшись на высоких каблуках и вцепившись в перила.

– Увы, нет, – смутилась Тэлли.

Если бы миссис Кранкенхауз могла хмуриться, она непременно бы это сделала, но многочисленные операции лишали ее такой возможности. Американка медленно поползла по лестнице, подтягиваясь на перилах, а Джейн держалась сзади, готовая в случае катастрофы ее подхватить.

– Проклятая лестница, – в сердцах выругалась миссис Кранкенхауз, но на лице у нее оставалось навечно застывшее выражение радостного удивления.

Проходя мимо Предков, Джейн почувствовала, как у них от ужаса сужаются зрачки.

– Боюсь, я никогда не слышала о вашей компании, – сказала Тэлли. – Видите ли, я не очень люблю кошек, – извиняясь, добавила она.

– Как можно не любить кошек! – прогудел через плечо Гилдон, обращаясь к своей супруге.

Та доползла до верха лестницы и остановилась там, раскрыв рот. Но не от изумления. Американка проверяла, как накрашены губы, смотрясь в мутное зеркало восемнадцатого века, покрытое пятнами плесени.

– Ни черта в нем не вижу, – пробормотала она себе под нос, не обращая никакого внимания на мужа.

– Жаль, чертовски жаль, – заявил Гилдон, обращаясь к Тэлли и Джейн. – Потому что это старье оживили бы гуляющие по коридорам киски.

Джейн с ужасом представила себе «Маллионз», кишащий представителями семейства кошачьих.

– Это Длинная галерея, – сказала Тэлли, проходя дальше.

– Угу, – рассеянно заметил Кранкенхауз, мимоходом бросая взгляд на массивные дубовые двери, украшенные резьбой.

Вдруг, застыв на месте, он присмотрелся к дверям внимательнее и хлопнул себя по колену.

– Ого! – воскликнул Гилдон, утыкая свой похожий на свиное рыло нос в дерево и подзывая к себе свою жену. – Ты даже не представляешь, что обозначает эта чертова резьба. Г и К! Г и К – Гилдон Кранкенхауз!

Тэлли кашлянула как можно учтивее, насколько это было возможно, учитывая то, как яростно колотится ее сердце.

– На самом деле буквы Г. и К. обозначают Генриха и Катерину, – довольно резко заметила она. – Генриха Восьмого и его первую жену, Екатерину Арагонскую. Эти двери были сделаны перед визитом венценосной семьи. Точнее, по этому случаю была построена вся Длинная галерея.

– Здесь бывал король Англии Генрих Восьмой? – воскликнула миссис Кранкенхауз; ее бесчувственные стеклянные глаза и застывшее лицо никак не соответствовали восторгу, прозвучавшему в ее голосе.

– Увы, этого так и не произошло, – честно призналась Тэлли. – Король должен был сюда приехать, но тут как раз третий граф, живший в замке в то время, подхватил пневмонию, и Генрих со свитой отправился куда-то в другое место. Просто не повезло. Впрочем, третьего графа так и называли за глаза: «Невезучий граф».

– Вот уж точно, – нахмурился Гилдон. – А жаль. – Он снова осмотрел старинную резьбу. – Знаешь, а эти двери навели меня на одну мысль, – сказал он, обращаясь к миссис Кранкенхауз. – Представь себе копию вот этих дверей, уменьшенную до размера дверцы для кошек, тоже из дуба и с моими инициалами, как здесь. Классно, а? На рынке это произведет фурор! У нашей аристократии они будут нарасхват.

– Гилдон, – раздраженно заметила его жена. – О какой аристократии ты говоришь?

Мистер Кранкенхауз рассеянно кивнул.

– Да-да, дорогая. – Его мысли по-прежнему кружились вокруг нового слова в дизайне корзин для транспортировки кошек – Слушай, – возбужденно воскликнул он, шагая по Длинной галерее, – а можно сделать дверцу корзины в виде картины, разумеется уменьшенной, но с настоящей позолоченной рамой и все такое! Думаю, вот этот жалкий сукин сын подойдет.

Гилдон указал на потемневший от времени портрет чахоточного мужчины в полосатом сюртуке эпохи Регентства.

– Это лорд Веспасиан Венери, – сказала Тэлли, ужаленная презрительным отношением к своему далекому предку.

– Ну да, и что его гложет? – спросил Кранкенхауз, на время отвлекаясь от темы благоустройства кошачьих домов.

– Вообще-то он всегда отличался слабым здоровьем и в конце концов был убит на дуэли, – ответила Тэлли, с сочувствием глядя в печальные, запавшие глаза своего предка.

– По-моему, он совсем не похож на драчуна, – решительно заявил Кранкенхауз.

– Да, он был очень миролюбивым, – согласилась Тэлли. – Но он и не должен был драться на той дуэли. Просто случайно наткнулся. Видите ли, у него было очень слабое зрение.

Но Кранкенхауз уже ее не слушал. Теперь его внимание было сосредоточено на обитых дубом стенах галереи. Тэлли отчаянно хотелось, чтобы он заметил следы работы древоточца. В этом-то случае он не станет покупать дом.

– Если хорошенько подумать, эту старую обшивку можно использовать как демонстрационный зал, – сказал Гилдон, задумчиво осматривая потемневшее, запыленное дерево своими выпученными глазами, похожими на вареные яйца. – Можно нарезать в ней отверстий и закрыть их дверцами. Просто грешно не использовать такое просторное помещение. Только представь себе, – продолжал он, охваченный идеей, – вдоль стены пятьдесят дверец Кранкенхауз, и кошки входят и выходят в них, рекламируя их день и ночь!

Тэлли от ужаса застыла как изваяние. Она с тоской посмотрела на Джейн.

– Я не согласна, – заявила миссис Кранкенхауз. Тэлли и Джейн с признательностью посмотрели на нее. – По-моему, все это надо выбросить на помойку, – вынесла она приговор, разрезав воздух унизанной перстнями рукой, похожей на лапу хищной птицы. – В первую очередь эти старые грязные подушки, – она вонзила сверкающий красный коготь в оттоманку, на которой когда-то сиживал Карл Первый.