Онлайн книга «Свадьба на выбор, или Женихи в ассортименте»
|
Диего выкрикивал: «Оп-па!», она с максимальной экспрессией сгибала в колене ногу, чуть ли не до слез пугая жениха. Когда через несколько часов они, потные и уставшие, вывалились из студии, в ушах у нее стояло: «Раз-два-три, раз-два-три, оп-па!» * * * – Раз, два, три! Раз, два три! – металлическим голосом командовала Роза Яковлевна. – Это больше похоже не на вальс молодоженов, а на лечебную гимнастику паралитиков! Слаженнее, красивее! Раз-два-три! Мишель, где вы нашли эту девушку. Она двигается не как женщина, а как Буратино. Ярослава вдруг услышала препротивный скрежет собственных зубов и сама перепугалась. Если ее раздражительность будет прогрессировать такими темпами, то скоро она дойдет до состояния аффекта и прикончит несчастную старушку первым подвернувшимся под руку тяжелым предметом. Но надо держать себя в руках. Осталось недолго. Всего каких-то сорок пять минут. Сорок пять – черт бы их побрал – минут, в течение которых она должна, осторожно держась руками за вспотевшего от умственного и физического напряжения Полонского, переступать ногами под музыку. Казалось бы, ничего сложного, но почему-то у нее никак не выходило попасть в такт. Может быть, танцы – не ее стихия, а может быть, просто Михаил Марленович никуда не годился как партнер. Да еще и Роза Яковлевна поддавала жару. Почему-то эта похожая на засушенного кузнечика особа предпочитала оттачивать свою учительскую стервозность именно на Ярославе. Михаилу Марленовичу она замечаний не делала, несмотря на то, что тот наступал Ясе на ноги в среднем раз в пятнадцать секунд. – Ярослава, у вас была серьезная травма нижних конечностей? – с фальшивым сочувствием поинтересовалась вальсирующая мегера. – Никогда, – сквозь зубы ответила Яся. – Так почему же они у вас словно деревянные? Неужели вы никогда не слышали, что настоящая женщина должна уметь танцевать вальс? «Ага, и еще, судя по всему, настоящая женщина должна красить губы в морковный цвет и с утра пораньше вставлять в уши изумруды размером с яйца Фаберже!» – подумала Яся, покосившись на массивные серьги преподавательницы. – У Ясеньки обязательно получится, – серьезно сказал Михаил Марленович, – пожалуй, я арендую какой-нибудь зал, и мы порепетируем среди недели. Она испуганно взглянула на него – шутит, что ли? С каких это пор влюбленные жених и невеста вместо того чтобы просто наслаждаться обществом друг друга, должны переться в душный зал и отплясывать там никому не нужный вальс? – Ты это серьезно? – шепнула она. – А что такого? – с невинным видом спросил Полонский. – Мы же не хотим опозориться на свадьбе… И про настоящую женщину Роза хорошо сказала. – Какой ужас! Значит ли это, что скоро ты мне объявишь, что настоящая женщина должна носить чулки и жемчужные серьги? – Вообще-то… – Полонский немного смутился, – жемчужные сережки тебе бы пошли, я собирался тебе их подарить… Яся, да не смотри ты так. Неужели ты до сих пор не понимаешь, почему Розочка так к тебе относится? Не переставая переступать ногами в темпе вальса, Яся покосилась в сторону Розы Яковлевны, которая гнусаво отсчитывала: – Раз, два, три! Раз, два, три! – Почему? Это все из-за твоей матери, да? Она настраивает всех вокруг против меня? – предположила она. – Причем тут мама? Они почти не знакомы. Просто Роза… Роза Яковлевна… как бы это сказать… тоже имела на меня виды. От неожиданности Ярослава сбилась со счета и остановилась. – Что? – Деточка, вы не способны досчитать до трех? – отреагировала Роза Яковлевна. – У вас плохо не только с пластикой, но и с математикой? Хотя это меня не удивляет, в вашем лице проглядывают черты умственной отсталости. – А вам не кажется, что для преподавателя этикета вы чересчур остры на язык? – вяло огрызнулась Яся. – Девочки, ну не ссорьтесь! – беспомощно воскликнул Полонский. Почему-то в обществе Розы Яковлевны он начинал суетиться и лебезить; выглядело это дико. – Итак, начинаем заново. Раз-два-три, раз-два-три… – Миш, у тебя температура? – прошипела Яся. – Ну как она может иметь на тебя виды? Ей же лет… – она с сомнением посмотрела на Розу Яковлевну. Смуглое лицо, резкие морщины на лбу, глубокие складки у носа, черепашья шея… Но фигурка вполне подтянутая, крепенькая, да и глаза задорно блестят. Может быть, она просто чрезмерно увлекается загаром, поэтому ее кожа и пришла в такое состояние? – Ей сорок шесть, – подсказал Михаил Марленович, – она всего на четыре года меня старше. – Сорок шесть? – ахнула Яся. – Но я думала… – Женщины увядают быстрее, – печально улыбнулся Полонский, – конечно, когда Роза увидела, что я увлекся тобой, такой молоденькой, ей стало обидно. – Раз-два-три, раз-два-три, – Роза Яковлевна неотрывно смотрела на Ясю. Казалось, она призывает в союзники все силы своего воображения, чтобы только отыскать в невесте Полонского реальные и надуманные недостатки. – Ну знаешь… Мало ли кто на что рассчитывает. Она же должна понимать, что шансов нет. Она же смотрит на себя в зеркало. – Я сам виноват, – стушевался Михаил Марленович, – я не должен был давать ей повод. – Что? – хихикнула Яся. – Какой еще повод? Ты поцеловал ей ручку на прощание? Михаил Марленович вздохнул, пару раз наступил ей на ногу, сбившись с ритма, и только потом выдал: – Мы с Розой встречались. – Что-о?! – воскликнула Ярослава. – Но, Ясенька, всего ничего, два месяца. У меня тогда с Оксанкой был полный разлад, и тут Роза пригласила меня в Большой театр на балет. С ней было интересно поговорить. А потом она предложила дать мне несколько уроков полонеза… И это было так весело, что я… – он виновато развел руками. – Вот уж не думала, что кого-то возбуждает полонез, – пробормотала Яся, – пожалуй, я пойду. Он крепче сжал ее руку и закружил ее чуть интенсивнее, чем того требовала степенная плавная музыка. – Нет! Пожалуйста, не бросай меня здесь! Давай закончим урок, а потом пойдем куда-нибудь и поговорим! Ее мозг отказывался воспринимать информацию, а ноги машинально продолжали передвигаться под музыку. В голове было пусто и тревожно, как в склепе из фильма ужасов. Ценитель женской красоты, сноб и бабник Полонский спал с этим чучелом. Унизанные антикварными кольцами морщинистые руки гладили его по спине, нежно ворошили его раскиданные по подушке длинные волосы, тонкие сухие губы, все в поперечных складочках, в которые забилась помада цвета фуксии, жадно припадали к его губам. К тем же самым губам, которые целовала и она, Ярослава. От внезапного приступа тошноты у нее закружилась голова. Танцевальный зал завертелся перед ее глазами. А Полонский и не заметил ничего. Он танцевал вальс. |