Онлайн книга «Кинжал раздора»
|
Бартоломью! Ее Барт собственной персоной топтался снаружи у дверей. Женин от счастья потеряла дар речи. Смотрела и глупо улыбалась. Бартоломью! – Ну? – Барт поднял голову и уставился на Рафа. – Все по плану. – Раф со смехом показал брату два больших пальца. – Женин! – наконец повернулся Барт к Женевьеве, оглянулся на Рафа и, схватив Женин за руку, увлек на несколько ступеней вниз. Остановился и спросил шепотом: – Ты беременна? – Я что? – улыбка сползла с ее лица. Она ждала от него других слов. Объяснений, признаний в любви. Нет, сначала заверений в вечной любви, потом объяснений. Но это! Да это как ведро холодной воды на голову. – Нет… – пробормотала Женин растерянно. – Ну и хорошо, – выдохнул Барт. – Успеется. Женин злобно прищурилась. – Ты затеял сватовство из страха, что я от тебя беременна?! – И это тоже, – признал Барт. Чего лукавить, возможные последствия той ночи – одна из причин, почему он так спешил. Отпрыск Медичесов – это серьезно. Женин впилась в хмурого Барта взглядом. Какая же она дурочка. Вот оно что! Любовь тут ни при чем. Бартоломью Медичес проявил свою сущность – показное благополучие, сдобренное внешними эффектами! Женин дико захохотала: – Ой-ой, как страшно, ребенок Медичесов и вдруг достанется ненавистным Мединосам! Подумать только: Медичес родится у Мединосов! И будет Мединосом! – Не ори! Рафаэль услышит! – Барт оглянулся на Рафа и стащил Женин к подножию ступеней. – Пусти меня! – Она освободилась из его цепких пальцев, но все-таки убавила тон. И правда, зачем милому Рафаэлю слышать эту грязь. Изнанку человеческих отношений! Но после всех ее страданий высказаться она должна! – О! Узнаю Бартоломью Медичеса! Какой заботливый! Рафаэль огорчится! Мама заболеет! Папа будет недоволен! В Меланьи сорвется карнавал! Тебе до всех есть дело, кроме Женевьевы Мединос! Я у тебя всегда на последнем месте! Могу и подождать! В крайнем случае и в окошко прыгнуть. – Гордая дочь Мединосов упрямо клонила голову и гневно раздувала ноздри. Барт задохнулся от возмущения. Он напрочь забыл о нежных ушах наивного Рафаэля и заорал сам: – А я? На каком месте у Женевьевы Мединос я? Да ты хоть раз про меня вспоминала, когда бросала и исчезала? Без слов, без объяснений! Я тебя считал частью своей семьи. Думал, вот она, моя родная душа, понимает меня, единственная принимает таким, какой я есть. Живет моей жизнью, моими проблемами! Барт выпятил грудь. – Да, в моей семье есть проблемы. И я, слышишь, я в ответе за благополучие своих близких! И твое в том числе!Раф сверху с ужасом смотрел на происходящее. Все шло прекрасно. Они с Бартом сделали невозможное. И вдруг непонятно почему Бартоломью и Женевьева начали ссориться. Да еще как! – Барт! – закричал Рафаэль умоляюще. – Барт, остановись! Что ты делаешь! Барт только рукой от него отмахнулся. У него накипело за эти несколько месяцев и теперь прорвалось наружу. И у Женин тоже. – И почему ты мне не позвонил? – А ты почему мне не позвонила? Ты представляешь, что мне только в голову не приходило? – А мне? Да я уверена была, что ты меня разлюбил! Что не хочешь идти против воли родителей и отказался от меня! – Я? Замечательно! Я что, дал тебе повод так думать? – Повод? Да ты прямым текстом объяснил, что ради меня ничего в своей жизни менять не собираешься! В ТУ ночь!Рафаэль не выдержал и направил свое кресло вниз. Оно, конечно, не предназначалось для езды по ступеням. Но что ему еще оставалось делать? Как вмешаться в происходящее? Раф пытался притормаживать колеса, чтобы не так стремительно скатываться. Женин вскрикнула испуганно. Барт бросился к коляске, но не смог задержать. Раф пронесся мимо Барта. Колеса застучали по мостовой. К счастью, ему удалось благополучно затормозить. Бартоломью и Женевьева подбежали к нему. – Вы жениться собираетесь?! – взорвался Рафаэль. Барт и Женин отвели взгляды и отвернулись друг от друга. Раф недоуменно смотрел на них. – Женин, – позвал он. Женевьева присела рядом и взяла его за руку. Вид у нее был виноватый, но в глаза она смотрела прямо. Почти. – Женин? Она вздохнула. Раф перевел взгляд на Барта. Барт вообще не глядел в их сторону. Ну и дела! Рафаэль задышал взволнованно и с отчаянием выпалил: – Женин! Не хочешь за Бартоломью – выходи замуж за меня! – О, Рафаэль! – у Женин слезы показались. – Какой же ты хороший! Но… – я жена одного мужа, – с чувством произнесла она свои и Амелии любимые слова. Впрочем, добавила от себя в том же духе: – Я буду любить его вечно. Ноги у нее затекли, и она выпрямилась. Сейчас они с Бартом расстанутся. Навсегда. Ну и пусть! – Буду любить, даже несмотря на то, что ему на меня наплевать! – Женин силилась не зарыдать. Барт, разглядывавший носки своих ботинок, искоса взглянул на нее. – Он любит тебя! – уговаривал ее Рафаэль. – Он все время рисовал твои портреты! Он Кинжала своего продал, чтобы только ускорить этот день! Он во сне тебя звал каждую ночь! – Откуда ты знаешь, кого он звал? – оживилась Женин. – Как мне не знать, если он все это время спал у меня в комнате? Женин повернулась к Барту. – Правда? – А то, – пробормотал Барт. – Так вы женитесь? – спросил Раф. – Куда же мы денемся, – хмыкнул Барт. – Просто нам надо было высказать все друг другу, чтобы потом к этому не возвращаться. Никогда. Барт посмотрел вопросительно на Женин и протянул руку. Она схватилась за нее. – Да! – твердо сказала дочь Мединосов. – Ну так давайте быстрее! Женни, которое? – Раф достал из кармана пакет, вытряхнул на ладонь и протянул Женни штук пять разнообразных колечек. – Неважно, если великовато, я узнавал, можно будет стянуть, – деловито заметил Барт. Женни растерянно примеряла. – Надеюсь, вы не ограбили ювелирную лавку? – Медичесы – не воры! – буркнул Барт. – Запустили руку в фамильную шкатулку, – успокоил ее Раф. – Кольца из тех, что уже сто лет валяются, никто их не носит. Женни выбрала. Раф сунул оставшиеся обратно в карман. Бартоломью поднял Рафаэля наверх, принес его коляску. Они стукнули друг друга кулаками. Слегка разрумянившийся от пережитого волнения Рафаэль покатил внутрь библиотеки, а взмокший от усилий Бартоломью вприпрыжку спустился к Женни. |