Онлайн книга «Исповедь послушницы»
|
– Почему он разлучил вас с матерью? Катарина была уверена в том, что Рамон и Эрнан Монкада – родные братья, только она не могла понять, как могло случиться, что они не подозревали о существовании друг друга. – Он говорил о ней как о настоящем чудовище, но я не думаю, что она была такой. Скорее, просто несчастная женщина. Почему-то она очень хотела, чтобы я стал священником, а отец не мог этого допустить. Катарина затаила дыхание. Итак, отец Эрнана уехал из дома, вероятно не зная, что его жена ждет второго ребенка, который в конечном счете и стал воплощением ее стремлений. – А вы сами желали бы сделаться священнослужителем? Эрнан улыбнулся, хотя его взгляд, как всегда, оставался серьезным. – О нет! – Почему? – со странной настойчивостью произнесла она. Он на мгновение задумался, потом сказал: – Я простой человек, и мне чужды мысли о возвышении, тем более путем отказа от того, что дано нам от Бога и воплощает нашу человеческую суть. Для меня это стало бы самообманом. Я уважаю священнослужителей, но сам желаю покориться иному жребию – обычного человека, мужчины. Катарина выглядела задумчивой и притихшей. Его слова согрели ей душу и одновременно разбередили сердечную рану. Он рассуждает правильно. И он красив, неглуп, благороден. Но он – не Рамон Монкада, хотя пугающе похож на него. О, если б это был не Эрнан, а Рамон, не в сутане, а в вышитом камзоле со шнуровкой, мягко обрисовывающем гибкое и сильное тело! Они подъехали к монастырю, но Катарина не спешила выходить из экипажа. К горлу подступил комок, на глазах выступили слезы. Она вспомнила монастырский сад и себя, чистосердечную и наивную. Тогда любовь была для нее не более чем легендой, которую воспевают в стихах и описывают в романах. – Вы жалеете о том, что покинули обитель? – тихо произнес Эрнан. Катарина порывисто обернулась к нему; неожиданно в ее голосе прорвался гнев: – Нет! Я ни о чем не жалею! – И, помолчав, спросила: – Известна ли вам история аббата Абеляра и прекрасной Элоизы? – Боюсь, что нет. Она смотрела на него с осуждением и любопытством. – Вы не любите читать? – Не могу сказать, что я много читал, слишком уж беспорядочной была наша с отцом жизнь. А потом мне пришлось работать. Я прочитал разве что несколько рыцарских романов. Должно быть, вы хотели узнать мое мнение об этой книге, сеньорита Катарина? – Да. – Расскажите мне на обратном пути, о чем там идет речь, и я постараюсь ответить на ваши вопросы. – Хорошо, я так и сделаю. Не дожидаясь помощи, она спрыгнула с подножки и направилась к монастырским воротам. Девушка не была уверена в том, что ей позволят повидать Инес, но настоятельница дала разрешение. Катарина прошла в маленькую, голую и холодную комнатку с забранным решеткой узким оконцем, сквозь которое проникал хмурый свет. Бледное личико Инес, вошедшей в приемную в сопровождении монахини, порозовело, когда она увидела Катарину, дивно красивую и нарядную. Испещренное мелкими золотыми цветочками зеленое платье, подол юбки – в изящных продольных разрезах, позволяющих видеть лиловое нижнее одеяние, узкие длинные рукава, зашнурованные от кисти до локтя. Волосы искусно заплетены в косы и подколоты так, что лежат полукольцами, а на них наброшена тончайшая, открывающая высокий белый лоб вуаль, по бокам собранная в складки и мягко приспущенная на плечи. На Инес была головная повязка до самых глаз; саржевое платье с широкими рукавами не скрывало ее неловкости и угловатости. Катарина увидела смущение Инес и обратилась к монахине, сияя любезной улыбкой: – Вы не оставите нас на несколько минут? Нам с подругой хочется побеседовать наедине. Монахиня, ослепленная красотой и богатством наряда Катарины, не решилась перечить столь великолепной и знатной особе и, молча кивнув, покинула комнату. Вдохнув полную грудь застоявшегося воздуха, Инес с восхищением произнесла: – Как ты красива, Кэти! – Инес, – Катарина взяла подругу за руки и с нежной настойчивостью притянула к себе, – я очень рада тебя видеть! – С тобой все хорошо? – Инес смотрела пытливо и в то же время наивно. – Ты живешь дома? Я так волновалась, когда ты исчезла! Где ты была? – За мной приехал отец Рамон и увел меня, – ответила Катарина. – Он проводил тебя к отцу? – Нет. Он вернулся в монастырь. Свой дом я нашла сама. – Твой жених искал тебя в обители! Я его видела. Он переживал за тебя. Он мне понравился. Красивый, благородный и очень мужественный. На твоем месте я бы с радостью вышла за него замуж! Катарина сжала пальцы в кулак. Отправляясь сюда, она не собиралась делиться с Инес всем, что выстрадала и пережила, но теперь поняла, что если не сделает этого, то навеки останется одна, будто в клетке, без утешения и надежды. И она начала рассказывать – почти бесстрастно, очень спокойно, со скрытым достоинством, стоически выдерживая полный изумления, а затем нескрываемого ужаса взгляд Инес. Потом умолкла и ждала, что скажет подруга. Было заметно, как на высокой белой шее Катарины бьется голубая жилка. Губы девушки были крепко сомкнуты, а потемневший взгляд скрывал какую-то упрямую мысль. Казалось, к горлу Катарины подступили рыдания, но было видно, что она не позволит себе заплакать. Ошеломленная Инес улыбнулась странной болезненной улыбкой и прижала руки к груди, словно желая защититься. – О, Кэти! Ты… была с ним! Как ты смогла? Вы лежали вместе раздетые? И тебе не было стыдно?! Катарина невольно прижала руки к пылающим щекам. – Инес! Она не могла объяснить подруге, что значит забыть о том, где ты находишься, забыть о времени, о том, кто ты такая и кто такой он. Как не могла объяснить, что чувствуешь, будучи не в силах разорвать невидимые путы, выкарабкаться из потрясения и обиды, когда не видишь впереди никакого пути! – Но ведь ему нельзя спать с женщиной, да и тебе нельзя быть с ним! Он же священник! Теперь ты не обретешь Царствия Небесного, если только искренне не раскаешься и не искупишь свой грех, – пролепетала девушка. – Мне все равно. Ничто на свете не сделает меня счастливой, – сухо заявила Катарина. – Счастье в праведной жизни, – робко и испуганно промолвила Инес. – О да! Вероятно, он тоже так думал! – гневно произнесла Катарина. – Ты его ненавидишь? Катарина вздохнула. Она помолчала, тщательно разглаживая складку на платье. Потом сказала: – Я не хочу о нем думать. – Мог ли он предать свой обет, растоптать то нерушимое, в чем клялся навеки? – осторожно произнесла Инес. – Да, он влюбился и не устоял, но в конце концов ему пришлось подчиниться велению разума и совести. |