Онлайн книга «Царство нечистой силы»
|
Ну что же. Хоть Малютка оказалась в надежных руках. – К тому же рано или поздно за телом погибшей дамочки прибудет кто-нибудь из родственников, – добавил повар. – Тогда я и предложу им забрать наследство себе. Успокоившись насчет судьбы Малютки Джес, подруги снова вспомнили о собственном незавидном положении. – И что же из того, что мы с тобой были на башне? – То, что нас запросто могут обвинить в том, что это мы столкнули дамочку вниз! – Зачем?! – поразилась Леся. – Зачем нам было это делать? – Просто так. Или случайно! Или чтобы немного поразвлечься. Или она нас раздражала. Мало ли что можно придумать при желании! Леся очень обеспокоилась. Как-то до сих пор ей в голову не приходила мысль, что они с Владой у полиции на подозрении куда больше всех остальных. Но простой здравый смысл требовал признать, что это именно так. – Ой, ой! Но ведь Гольдмана мы с тобой точно не убивали! – Ты так это говоришь, словно Аделаиду убили мы! – Я имею в виду, что если под балкон подложили взрывчатку, то ведь никто не знал, что он туда придет! – Может быть, за ним следили. И заманили туда специально. Кто знал, что оттуда открывается прекрасный вид на теннисный корт? – Кто? Да все! – М-да. А кто предложил поиграть в теннис? – Мадам Гольдман. Это она попросила у братьев разрешения воспользоваться кортом и спортивным инвентарем для своих мальчишек. – Верно. Она. Но она вряд ли подготавливала убийство мужа. – Почему же? Напротив! Жена самая реальная подозреваемая в случае скоропостижной кончины супруга. Тут и денежный интерес. Страховка там или общее имущество, которым покойный собирался неразумно, на взгляд его супруги, распорядиться. Вот и отправился к праотцам, оставив в утешение своей вдове то самое имущество, не успев им распорядиться по своему усмотрению. – О чем ты говоришь?! – Акции. Ценные бумаги. Недвижимость, наконец! Может быть, Гольдман был игрок! Вдова терпела, терпела, а потом ее терпение взяло и лопнуло. И она уничтожила супруга, пока он не пустил по ветру все их состояние! И не оставил ее обожаемых мальчиков голодранцами! И подруги решили, что надо обязательно озвучить эту версию при полиции. – И еще, – произнесла Влада. – Когда мы знаем, что ничего сверхъестественного в полетах над замком не было, мы можем признаться, что в момент гибели Аделаиды видели над замком чью-то темную тень. – Это ты ее видела. – А ты – нет? – Что-то очень смутное. – Не важно. Главное, что там кто-то был. А потом улетел, воспользовавшись механизмом Ганса и Лотты. – И кто это был? Ганс? – Он, вероятней всего, – кивнула головой Влада и тут же добавила: – Но в принципе любой из гостей мог обнаружить приспособление. И догадаться, для чего оно предназначено. – А потом? – А потом уничтожить Аделаиду. Да, оставалось только понять, кому из гостей это было нужно. – Посмотри, что происходит. Двое гостей уже погибли. Что это? Случайность или закономерность? Кому нужна смерть Гольдмана? И кому нужна смерть Аделаиды? Что общего между этими двумя людьми? Оказалось, что и полиция задавалась тем же вопросом. И ими уже было проведено расследование. Но никогда в жизни пути Аделаиды и мистера Гольдмана не пересекались и не могли пересечься. Они жили в разных странах. Он с семьей – в Германии, где родился, вырос и женился. Она – во Франции. Работали в разных отраслях. Он был совладельцем деревообрабатывающего комбината с отделением по обжигу кокса, она актрисой-неудачницей, прозябавшей в каком-то третьесортном заведении, где по вечерам исполняла пару песенок перед вконец окосевшей публикой. Они даже отдыхали в разного уровня отелях. И в транспорте или в дороге они путешествовали разными классами. – Может быть, дело в их предках? – предположил инспектор и начал копать дальше. – Общее наследство или что-то в этом роде? Но и тут полицию поджидал облом. Никаких общих родственников у мистера Гольдмана, происходящего из чисто иудейской семьи, и у Аделаиды, чья мать скончалась в доме престарелых в позапрошлом году, а отец оставался всю жизнь неизвестен, не просматривалось. Предположить, что воспитанный в большой строгости отец Гольдмана согрешил когда-то с матерью Аделаиды, а потом оставил плод своих чресл расти, словно сорняк у дороги, было невозможно. Гольдманы уж нашли бы способ, чтобы удочерить ребенка своего сына или каким-то иным способом позаботиться о нем. Ничьего же доброго участия в судьбе Аделаиды и ее матери не просматривалось на всем ее протяжении. Мать и дочь барахтались в житейском море совершенно самостоятельно. Не имея ни заботливого отца, ни другого покровителя. Мать работала прачкой или уборщицей. И учила дочь музыке. Никаких таинственных переводов на имя матери никогда не поступало. И дочь никогда, ни до совершеннолетия, ни после, не получала от неизвестного дарителя богатых подарков. Собственно говоря, единственным неизвестным подарком стало для нее приглашение в замок «Сердце мира». Приглашение, которое обещало бесплатный отдых и развлечение, которое на деле так дорого обошлось ей. – Недаром говорят, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – произнесла Леся, когда они с Владой остались наедине. – Как бы и нас с тобой не укокошили следом за Аделаидой и Гольдманом. – Но мы не получали письменных пригласительных открыток. – Однако мы в замке. И значит, не можем считать себя в безопасности. Влада кивнула. Вообще-то она стала какой-то задумчивой. И в ответ только кивала, не произнося ничего разумного. До ужина ситуация не прояснилась. Подозрения продолжали витать под сводами замка. Все его обитатели были настроены крайне нервозно. И явно только и ждали повода, чтобы вцепиться друг в друга и выплеснуть накопившееся напряжение. Михаил и Кира в этой компании были новичками. И вначале их стеснялись, не вполне понимая статус вновь прибывших. Но после холодных закусок, выяснив, что это всего лишь парочка прихлебателей, стесняться их очень быстро перестали. И тут началось! – Это вы во всем виноваты! – выкрикнула мадам Гольдман, глядя в упор на хозяев замка. – С какой стати? – Все случилось в вашем замке! На празднике в честь его пятидесятой годовщины! – Но мы не собирались ее отмечать! – возразил Стас, который выглядел столь же растерянным, сколь и подавленным. – Мы же вам объясняли. – Мы даже не знали, что она приходится на какое-то конкретное число, – добавил Любуш. |