Книга Волшебство любви, страница 19 – Джулия Бирн

Трипп стоял перед входной дверью в той же позе, в какой она оставила его несколько часов назад. С той разницей, что в руках он держал букет цветов.

– От мистера Тумбса, мисс, – сообщил он траурным тоном. – И письмо, вот, извольте.

– О Боже! Как он узнал мой адрес?

– Если его покровитель лорд Портлейк, то это совсем нетрудно, – заметил Диверелл, расплачиваясь с кучером. – Мне с тобой надо будет поговорить, Трипп, но для начала я объяснюсь с моими подопечными. Где они?

– Под надзором мистера Чарлтона в гостиной.

– Под надзором! Скажешь тоже, Трипп! Словно они преступницы. Пойду потолкую с ними, – заявила Фиби.

– Сейчас вы ни с кем толковать не будете, мисс Смит. – Диверелл ловко развернул ее в противоположную от гостиной сторону. – Джеральд уже встал, Трипп?

– Не уверен, милорд.

– Пойди посмотри. И передай ему, что, если он через пять минут не спустится вниз, я лично позабочусь о том, чтобы он моментально поднялся с постели.

– Да что вы, сэр, – взорвалась Фиби, – ведь Джеральд не имеет никакого отношения к утреннему происшествию.

– Я намерен объясниться с моим подопечным раз и навсегда. А вам незачем при этом присутствовать. Идите в свою комнату.

– Идти в мою комнату? – возмутилась Фиби, забыв, что минуту назад только и мечтала о том, чтобы попасть туда. – Вы бы еще в наказание оставили меня без ужина!

– Интересная мысль, мисс Смит! Возьму ее на вооружение. Но пока у меня нет желания прибегать к подобным методам, насчет ужина не беспокойтесь.

Фиби аж рот открыла от изумления. Самое удивительное было то, что Диверелл заявлял одно, а его глаза говорили совсем другое. Не успела она окончательно прийти в себя, как он положил обе руки ей на плечи и притянул к себе, – Обещайте мне, – произнес он совершенно иным тоном, – что, если кому из младших Дивереллов придет в голову какая-нибудь отчаянная затея, вы немедленно сообщите об этом мне.

Руки его сомкнулись сильнее, он притянул ее так близко к себе, что она ощутила под тонкой тканью сюртука его тело – твердое, как хорошо закаленная сталь, но такое теплое и живое.

– Обещайте мне, мисс Смит, – повторил он, но так тихо, что на расстоянии трех футов его уже не было бы слышно.

– Ну хорошо… Я полагаю… Но все-таки… Их затеи вовсе не всегда безрассудны… По крайней мере…

Его ладони нежными, неспешными движениями поднялись сзади по ее шее и обхватили затылок. Легким движением больших пальцев он повернул ее лицо к себе так, что пристальный взгляд его светлых, сейчас сверкающих глаз устремился прямо ей в глаза.

– Никаких колебаний… Никаких условий… Дайте мне честное слово, мисс Смит.

– Милорд, это…

В ответ ладони снова пришли в движение, ласково погладив самое чувствительное место на ее затылке. Будь она в состоянии говорить, она бы обвинила его в том, что он снова пытается ее запугать. Но, если честно, она ничуть не испугалась, хотя ощущение необычайной силы этих больших, могучих рук вызвало у нее дрожь, пробежавшую с головы до ног. В поле ее зрения попал рот Себастьяна. Красивый. Мужественный, твердый, сильный. Страстный. И в такой близости от нее! Еще дюйм-другой, и его дыхание коснется ее губ.

– Обещайте мне, Фиби!

– Обещаю, – выдохнула она.

Обхватившие ее руки сжались еще сильнее. На какой-то краткий миг легкий трепет прошел по его пальцам, а от них – по ее телу, в котором вспыхнул пожар. Но тут же он отступил назад, руки его безвольно повисли. Внимательно следя за каждым их движением, она заметила, как пальцы его сжались в кулаки с такой силой, что на них обозначились белые костяшки.

– Вот видите, – промолвил он почему– то охрипшим голосом. – Это оказалось не так уж трудно.

– О-о-о! – только и смогла выжать из себя Фиби, лишь тут заметив, что он больше не сжимает ее в объятиях, и поспешно хватаясь за перила лестницы. Господи, что же такое он сделал с ней? Дыхание пресеклось, голова идет кругом, в горле стоит ком. Сделав над собой воистину героическое усилие, Фиби перевела дыхание и уставилась на галстук Диверелла.

– Если вы, милорд, не возражаете, я бы… мне бы… я бы удалилась к себе. Я чувствую себя вконец… вконец…

– Вконец разбитой, – закончил за нее Диверелл. – Весьма вам сочувствую, мисс Смит.

– Да-да, именно разбитой. Всего хорошего, милорд.

– До завтра, Фиби.

– До… – Подняв на него взгляд, она запнулась и ухватилась за перила покрепче. Ибо синее с золотом пламя, бушующее в его глазах, чуть было снова не лишило ее рассудка.

– Не стоит так волноваться, – мягко произнес Диверелл. – Я собираюсь всего лишь побеседовать с племянниками. Пусть знают, что отныне я собираюсь следить за каждым их шагом, и будьте уверены – в течение нескольких недель мы сможем жить спокойно.

– Да-да, не стоит волноваться. Очень верный совет, милорд.

И вдруг, подстегиваемая внутренней паникой, девушка оторвала руки от перил, повернулась и с необычайной резвостью взбежала вверх по лестнице.

Диверелл проводил ее глазами, отчетливо слыша, как шумит кровь в его жилах. Ему стоило немалого труда удержаться, чтобы не издать первобытный победный клич. Открытие, что неизменно порицающая его мисс Смит неравнодушна к нему, было единственной наградой за все волнения сегодняшнего утра, когда он становился беспомощной жертвой то сильнейшего гнева, то самого примитивного страха за жизнь девушки. Подобных эмоций он не испытывал с девятнадцатилетнего возраста, они и тогда его не радовали, а теперь тем более. Эта малютка лишила его самообладания.

Глядя на опустевшую лестницу, Диверелл возвратился мыслями к недавнему прошлому. Предчувствовал ли он, что его ожидает, по тону писем, о которых ему докладывал Эдвард Чарлтон? Он тогда не запомнил имени писавшей их гувернантки, но разве не понимал где-то в глубине души, что, не получая ответа из Лондона, она обязательно лично явится в столицу для встречи с ним? А может, понимал, но не хотел возвращаться в места, откуда началось его изгнание?

Диверелл пожал плечами. Сейчас это уже не имеет ни малейшего значения. Фиби предназначена ему. Единственная женщина, с которой он хочет разделить свою жизнь. Она подарит свое сердце лишь человеку, которому доверяет. Следовательно, сначала надо заслужить ее доверие, а уж потом завоевать любовь. А заслужить доверие этого непредсказуемого существа, уже напуганного жизнью, будет нелегко. Одно неверное слово или движение – и она заподозрит его в нечистых намерениях. И замкнется в себе.

Медленная улыбка заиграла на губах Диверелла, отвернувшегося от лестницы и направившегося из вестибюля в комнату, где его ожидали племянники. Фиби этого пока что не может понять, но честное слово, которое она ему дала, в какой-то мере является для нее ловушкой. И он уж постарается, чтобы она в нее попала, а оттуда – прямо ему в руки.