Книга Невеста сердится, страница 78 – Дебра Дайер

«А ну за край маленького ублюдка!»

И у него Эмили. Саймон понимал, что Блэкторн не задумываясь убьет ее. Надо ее уберечь. Любой ценой.

Саймон набрал в грудь побольше воздуха и взбежал по оставшимся ступенькам. Ветер, гулявший по верху стены, ударил ему в лицо, затеребил черные полы сюртука, словно пытаясь принудить его вернуться обратно, в относительную безопасность башни. Эмили с Блэкторном стояли на стене меж двух зубцов — там, где находился «камень миледи». Лицо Эмили в лунном свете казалось особенно бледным, в широко раскрытых глазах была мольба. Блэкторн улыбнулся улыбкой хищника, уверенного, что жертва от него теперь не уйдет.

— Как мило с твоей стороны, что ты решился присоединиться к нам.

— Отпусти ее. — Невзирая на бьющий в лицо ветер, Саймон стал пробираться к Эмили и к державшему ее демону. — Она здесь ни при чем.

— Вот теперь стой. Ближе не надо. — Блэкторн прижал дуло пистолета к щеке Эмили. Второй рукой обхватил ее за талию. — Одно движение моего пальца — и кусок свинца своротит пол-лица твоей прекрасной леди.

Саймон замер на узком уступе.

— То-то. Теперь бросай свои пистолеты вниз. Через край. А то, не ровен час, случайная пуля заденет мисс Мейтленд.

Саймон вытащил пистолет из кармана и швырнул вниз.

— Не хочешь посмотреть, как он падает? — спросил Блэкторн.

Саймон не хотел. Он не мог. Он посмотрел в глаза Эмили и увидел в них страх. Если бы он мог обнять ее и прижать к себе! Раздался громкий звук удара металла о камень — это пистолет разбился о древние плиты пола внизу, упав с высоты третьего этажа. От этого звука Саймона так и скрутило.

«Я не позволю тебе упасть». Саймон мысленно дал себе клятву. И он выполнит ее, даже ценой собственной жизни.

— А скажи, Саймон, ты удивился, увидев меня здесь? Ведь удивился?

Саймон оторвал взгляд от Эмили и сосредоточил все внимание на противнике.

— Что ты здесь делаешь?

Блэкторн засмеялся:

— До чего же я умен! Как ловко провел все это дело! Забавно было наблюдать, как ты пляшешь под мою дудку! Правда, по моим расчетам, ты давно должен был арестовать Хью Мейтленда. Я подбросил тебе более чем достаточно улик.

— Но какое отношение ты имеешь к этому расследованию?

— Это я выдумал операцию с контрабандой оружия. Агента французов в Танжере. Выдумал все до последней детали! И проследил за тем, чтобы вся нужная информация дошла до твоих ушей.

Луна заливала лицо и волосы Блэкторна серебристым светом, и от этого он еще больше походил на призрака, вставшего из могилы, на демона, явившегося из прошлого.

— Значит, не было никакой контрабанды оружия? — спросил Саймон.

— Конечно, не было!

— А Тренч?

— Тренча нанял я, чтобы он изобразил капитана, не брезгующего контрабандой. Он прекрасно сыграл свою роль. Ты не находишь?

Саймон изумленно уставился на него. В голове не укладывалось, что может существовать такая гнусная, такая чудовищная ненависть.

— Ты решил с моей помощью уничтожить Хью Мейтленда за то, что он не стал участвовать в этой твоей затее с рудниками в Дартмуре. И ты придумал этот хитрый план, эту ловушку, чтобы погубить нас обоих.

Блэкторн наклонил голову:

— Совершенно верно.

— Но Саймона-то за что? — воскликнула Эмили.

Блэкторн смотрел на Саймона, и глаза его были полны такой ненависти, что Саймону показалось, будто он кожей ощущает ее.

— Он порождение дьяволицы. Само его существование — насмешка надо мной.

Эмили перевела взгляд на Саймона. Губы ее приоткрылись, она все поняла.

— Он хочет забрать то, что принадлежит мне. — Блэкторн убрал пистолет от щеки Эмили и направил на Саймона. — Но я ему не позволю. Я отправлю его в ад, где ему самое место.

— Нет! — Эмили забилась в руках маркиза.

Но он изо всех сил сжал ее.

— Долго я ждал этого момента. Давно мечтал о твоей смерти, Саймон. Война не оправдала моих надежд. С Тренчем тоже не получилось. Но теперь я добьюсь своего!

Саймон покосился на пистолет в костлявой руке Блэкторна. Покончив с ним, Блэкторн, несомненно, застрелит Эмили.

— Стой, где стоишь! — крикнул Блэкторн, но Саймон уже ринулся на него. — Я выстрелю!

Раздался металлический щелчок. Саймон мчался прямо на пистолет, надеясь перетащить Блэкторна через край уступа прежде, чем пуля оборвет его жизнь.

— Нет! — крикнула Эмили и ударила Блэкторна локтем в грудь.

Блэкторн застонал. Грохот пистолетного выстрела вспорол тишину ночи. Саймон покачнулся, когда внезапная боль обожгла ему бок. Ноги подкосились. Впереди, всего в двух шагах от него, Эмили боролась с Блэкторном. Они были почти на самом краю.

Тут Эмили пнула маркиза в лодыжку, и он потерял равновесие. Саймон с огромным трудом дотянулся до Эмили, когда Блэкторн уже качался на самой кромке выступа.

— Помогите! — крикнул Блэкторн, цепляясь за Эмили.

Саймон обхватил Эмили за талию и прижал к стене рядом с «камнем миледи». Блэкторн сорвался с выступа. Крик его взмыл к небу, а сам он полетел вниз.

Саймон не в силах был отвести от него глаз. Последние мгновения жизни этого дьявола навсегда запечатлелись в его памяти. Блэкторн хватал руками воздух, пока не упал на каменные плиты с высоты трех этажей. Гул удара отдался в душе Саймона дрожью.

«Перекиньте маленького ублюдка через край».

Слова эти эхом отдавались в его мозгу снова и снова, и он все никак не мог отвести глаз от края. Теперь Саймон видел внизу неподвижное тело мальчика в луже крови, расплывающейся по квадратам черного и белого мрамора. Точь-в-точь как в кошмаре, который часто мучил его.

— Саймон.

Саймону показалось, что голос Эмили донесся откуда-то издалека.

— Саймон, не смотри вниз. Не смотри.

Он бросил на нее взгляд, и она показалась ему чужой. Эта женщина не имела отношения к магическому кругу воспоминаний, в который он был заключен.

Она расстегнула его сюртук, и с губ ее слетел тихий вскрик, когда она увидела залитую кровью рубашку.

— Пойдем. Надо спуститься вниз и заняться твоей раной.

Когда они спустились вниз, он подошел к человеку, лежащему на каменных плитах. Лунный свет упал на изуродованное тело Рэндольфа Сент-Джеймса, маркиза Блэкторна. Он лежал на спине, глядя невидящими глазами в небо, и губы его были приоткрыты, словно в безмолвном крике.

Он смотрел на человека, давшего ему жизнь, и не испытывал никаких чувств. Ни жалости, ни гнева. Ни боли. Мысль о том, что его родной отец мертв, тихо проплывала в его сознании — так падает снежинка в стылом воздухе.