Книга Неукротимый, страница 4 – Сандра Дюбэй

Это слово сразу же вызвало у Шайны сотню вопросов. Так он помолвлен? Этот черноволосый зеленоглазый разбойник! Интересно, а его невеста знает, кто он на самом деле? А если знает – одобряет ли его «профессию»? И как ей живется в окружении награбленного женихом добра? Как она чувствует себя в платьях, купленных на ворованные деньги? Как ей живется в доме, купленном ценой чьей-то жизни? Что это за женщина?

Шайна вспомнила женщин в гавани Нью-Провиденса – жалких, жадных, грубых, живущих в вечном окружении пьяных моряков на своем пиратском острове.

Нет, она не могла поверить, что одна из них написала это письмо, хотя бы потому, что, кроме купеческих и дворянских детей, мало кто в такой глуши умел читать и писать. Шайна подумала, что в пиратской империи едва ли одна из сотни женщин способна хотя бы расписаться – большинство же вместо подписи просто прикладывали к бумаге испачканный чернилами палец.

Она подняла со стола выпавший из письма локон: длинный, мягкий, слегка вьющийся. Женщина, которой он принадлежал, была блондинкой, как и Шайна, с тем лишь отличием, что пепельному оттенку не хватало легкого серебристого сияния. Держа локон в руках, Шайна уловила исходящий от него слабый аромат жасмина. Нет, этот локон никак не мог принадлежать какой-нибудь шлюхе из Нью-Провиденса. Женщина, написавшая письмо, наверняка была из хорошей, может быть даже аристократической, семьи. Так кто же она – женщина, собирающаяся стать женой пирата?

И тут Шайна вдруг вспомнила историю великого пирата – капитана Кидда, казненного в 1701 году в Уоппинге. Рассказывали, что в перерывах между своими кровавыми морскими рейдами этот страшный человек жил на суше как добропорядочный джентльмен, вел светскую жизнь и принимал гостей из лучших американских фамилий в своем роскошном доме на углу Перл и Ганновер-стрит на Манхэттене. Еще говорили, что у него была красивая любящая жена, подарившая ему двоих ребятишек, и пират был для них заботливым любящим отцом. Так, может быть, и Габриель Форчун ведет, как и Кидд, двойную жизнь, преображаясь в аристократа, когда сходит на берег после скитаний по морю в поисках неправедной добычи? Может быть, и он ведет себя на суше как джентльмен: ухаживает за молодыми леди и шепчет им ласковые слова в ночных садах, напоенных ароматом цветов?

Эта мысль почему-то задела Шайну. Может быть, потому, что Габриель был красив – очень красив. Шайна живо увидела его – высокого, стройного, черноволосого, с глазами цвета весенней травы, с обаятельной улыбкой на загорелом лице.

Он выглядел очень мужественно в широкой, свободной рубахе и темных бриджах – в костюме пирата. А, кстати, почему вся его одежда такая просторная. Наверное для того, чтобы не сковывать движений в пылу драки. Ну а если вместо этого тряпья нарядить Габриеля в приталенный сюртук и элегантный шелковый плащ? Интересно, не потеряет он при этом своей красоты, мужественности и силы? Немного подумав, Шайна решила, что не потеряет.

Металлический лязг вставляемого в замок ключа заставил девушку вздрогнуть. Она быстро сложила письмо и бросила его на стол. Положила сверху белокурый локон. Затем перебежала к противоположной стене каюты и сделала вид, что внимательно смотрит на исчезающие за горизонтом контуры Нью-Провиденса.

– Проголодались? – спросил Габриель Форчун, входя в каюту.

Шайна обернулась. В руках у Габриеля был поднос, на котором дымилось блюдо с тушеным мясом, лежали вилка и ложка. Кроме того, на подносе стояла бутылка вина и стаканы.

– Разумеется, – ответила Шайна, подходя к столу, на который Габриель поставил поднос. – А вы не составите мне компанию?

Он отрицательно покачал головой.

– Пожалуй, только выпью с вами, – сказал он.

Шайна взяла ложку и попробовала мясо. И была приятно удивлена. В отличие от той еды, которой ее потчевали на «Черной Жемчужине», мясо, принесенное Габриелем, оказалось просто превосходным – мягким, нежным, сочным. Большие ломти говядины и картофель были щедро политы густым, душистым соусом.

– Очень вкусно, – похвалила она, отрываясь от тарелки для того, чтобы сделать глоток сладкого красного вина.

– Для меня хороший повар – одна из самых главных фигур на корабле, – сказал он. – Запасы провизии мы пополняем при каждом удобном случае. Я считаю, что мужчина не может быть настоящим бойцом, если он голоден или болен. И не хочу, чтобы мои матросы ползали словно сонные мухи.

Он подождал немного, пока Шайна не кивнула утвердительно.

– Не хочу, чтобы они пожелтели от лихорадки.

Шайна опять кивнула.

– Не хочу, чтобы у них от цинги вываливались зубы…

– Понятно, понятно, – сухо сказала Шайна, искренне желая, чтобы этот скорбный перечень закончился.

Глаза Габриеля озорно блеснули.

– Не хочу, чтобы они ловили в трюме крыс и ели их за неимением ветчины…

– Хватит! – прошипела Шайна. – Дайте мне поесть наконец!

Она брезгливо передернула плечами.

Габриель взял с подноса вилку, подцепил ею кусок мяса и, смакуя его, пропищал, словно крыса:

– Сквик! Сквик!

– Да перестаньте же! – взорвалась Шайна.

Рассмеявшись, Габриель откинулся на спинку стула и сделал большой глоток прямо из горлышка. Не выпуская бутылку из рук, он внимательно наблюдал за Шайной, отмечая ее изящные манеры. Каждый жест этой девушки выдавал в ней аристократку.

Подождав, пока она насытится, Габриель негромко спросил:

– Кто вы?

Однако этот вопрос не застал Шайну врасплох – она была готова к нему, понимая, что Габриель не верит, что она горничная, за которую себя выдает.

– Меган, – ответила Шайна после небольшой паузы. – Меган Гордон.

– Наемная служанка, – закончил Габриель за нее.

– Ну да, – с готовностью подтвердила Шайна. – Я нанялась в служанки к леди Клермонт.

Габриель пристально посмотрел на нее. Он не верил ни в то, что эта девушка может быть простой служанкой, ни в то, что она, рожденная и воспитанная в хорошей семье, пошла в услужение в силу каких-то обстоятельств. Так кто же она? В этой девушке Габриель видел тайну, и эту тайну он хотел во что бы то ни стало разгадать. В эту минуту он поклялся себе, что не успокоится, пока не узнает истину. Пусть не сейчас, но когда-нибудь – непременно. Время у него на это есть. Предостаточно.

– Еще немного вина, – вежливо предложил он, наклоняя бутылку к ее стакану.

– Зачем, мистер Форчун? – ехидно спросила она. Сладкое красное вино было вкусным, но крепким, и алкоголь начинал оказывать на Шайну свое действие. – Я подозреваю, что вы хотите меня споить.

– Но для чего? – Взгляд его был наивным и непонимающим.

– Нехорошо, – нетвердым языком сказала Шайна. – Ай как нехорошо!

– А я и есть нехороший и безнравственный человек, – спокойно пожал плечами Габриель. – Пират. Разбойник. Вы что, не знали этого?