Книга Кто, если не я?, страница 80 – Катажина Колчевська

– Какая длинная дорога, Аня? Ты что задумала? – допытывался Роберт.

– Приедешь – все объясню. И будь готов к тому, что придется на пару дней уехать из Варшавы.

Через двадцать минут он уже был у меня с маленькой дорожной сумкой. В коридоре стояли чемоданы с нашими вещами: моими и Олиными.

– Роберт, отвези нас домой, пожалуйста.

– Домой? Аня, ты о чем? – Он оторопело уставился на меня, не понимая, чего я хочу.

– Домой! – повторила я. – Ко мне, в село.

Наконец до него дошло и растерянность в глазах уступила место недоверию и страху. Он хотел еще что-то спросить, но, натолкнувшись на мой взгляд, прикусил язык.

– Хорошо, раз ты так решила, я отвезу. Вижу, что вы надолго собрались, – заявил он, глядя на наши чемоданы.

– На сколько понадобится.

Мы усадили Олю в машину. Она даже не протестовала. Видимо, была под кайфом. Я уже знала, что ей давать и в каком количестве. Уложила соплячку на заднем сиденье, прикрыла своей курткой, пристегнула ремнем безопасности, и мы поехали. По дороге я позвонила пани Ренате.

– Мне нужна помощь, – только и сказала ей. Через две минуты мы уже обо всем договорились.

А потом набрала номер Баси.

– Можно у тебя пожить немного?

С Басей договориться было труднее, чем с моим доктором, потому что она задала целую кучу вопросов.

Большую часть пути Роберт молчал. Он сосредоточился на дороге, а я бездумно смотрела в ночную тьму. Там не было ничего, лишь пустота, как и в моей голове. Ни единой мысли. Когда мы уже почти приехали, зять спросил:

– И что теперь?

– Теперь я попытаюсь все исправить.

Роберт вздохнул и замолчал.

– И может быть, попытаюсь простить себя.

– За что, Аня?

– За то, что испортила такую хорошую Олю, – грустно ответила я ему. И добавила чуть погодя: – Надеюсь, она меня тоже когда-нибудь простит…

– Сейчас мы, прежде всего, должны ее из этого вытащить.

– Конечно. Вот только не знаю, простит ли она меня за то, как я собираюсь это сделать.

Когда мы добрались до приемного покоя в моей бывшей больнице, было уже около десяти. Пани Рената нас встретила и рассказала, что делать, только косилась на меня из-под очков. Она немного постарела, а в очках казалась еще более солидной. Олю положили в отделение без лишних вопросов и формальностей. Просто пришли два здоровенных мужика, закинули ее на носилки, как куклу, и отвезли в пустую двухместную палату. Потом уехали. Через несколько минут в комнату вошли две медсестры.

– Где пижама? – спросила одна, глядя в пустое пространство между мной и Робертом.

Я растерялась.

– Извините?

– У вас пижама есть?

Я на секунду задумалась, и тогда медсестра подошла ко мне и закричала в ухо, четко выговаривая каждое слово:

– Пижама для пациентки есть?

– Нет, нету, – ответила спокойно и тихо.

– Аня, но ты же брала какие-то Олины вещи, – запротестовал Роберт. – Наверное, там есть пижама! Сейчас принесу! – радостно воскликнул он и уже развернулся, чтобы бежать в машину, но я схватила его за руку.

– Нет! – повторила я уверенно, а потом добавила, громко и четко выговаривая каждое слово: – Нет у нас пижамы!

– Данка! – крикнула медсестра проходившей мимо санитарке. – Принеси пижаму!

Вторая возилась с бесчувственной Олей, пробуя ее раздеть, и бормотала себе под нос:

– И чего она наглоталась?

Свитер она сняла, а вот с футболкой начались проблемы. Я посмотрела на Олины джинсы. Они были такие тесные, что я удивилась, как она в них вообще влезла. Медсестра пыхтела и ругалась.

– Разрежьте их, – посоветовала я. Роберт испуганно на меня покосился. Медсестры застыли на месте.

– У вас ножницы есть? – спросила я, осматриваясь. – Разрежьте, вам же легче будет.

Сестрички многозначительно посмотрели друг на друга. Одна торопливо вышла, а через минуту вернулась с жуткой больничной пижамой и длинными ножницами. Я равнодушно смотрела, как они разрезали любимую Олину футболку и джинсы, как натянули на нее пижаму. Пары пуговиц не хватало, и молодые, упругие груди вываливались из горловины. Верх и низ пижамы отличались по цвету. Брюки расходились по шву, и сквозь дыру виднелись красные кружевные трусы, а под ними выбритый лобок. Роберт уже давно отвернулся и изучал ночной вид из окна.

Наконец, медсестрам удалось переодеть бесчувственную Олю, и они укрыли ее одеялом. Одна из них вышла, а вторая начала осматривать Олины руки, ища лучшее место для катетера. Я подошла к кровати, стала в ногах и заглянула под нее. Как я и ожидала, там оказались четыре ремня. Медленно и задумчиво я взяла один из них в руки. Просто держала его в ладонях и нежно поглаживала. Потом отодвинула одеяло и обвязала ремень вокруг Олиной лодыжки. Затянула, проверила, не слишком ли слабо, потом подтянула еще. Я старалась, чтобы нога была прикрыта штаниной и ремень не натирал кожу. Обошла кровать и так же привязала вторую ногу, действуя медленно, аккуратно и тщательно. Потом ту руку, на которой не было капельницы.

– Анка, ты что творишь? – возмутился мой зять.

Медсестра аж подпрыгнула и испуганно уставилась на меня. Когда она увидела, что я делаю, то успокоилась и испуг сменился пониманием. Она мне ничего не сказала.

– Привязываю ее, – ответила я спокойно.

– Аня, ты не должна этого делать! – запротестовал Роберт.

– Не должна, но лучше я сама сделаю.

Медсестра ничего не сказала, просто продолжила делать свою работу.

Я закончила привязывать Олю и уселась на табуретку, чтобы отдышаться и дать отдохнуть своему старому измученному телу. Вскоре в комнату вошла пани Рената, деятельная и энергичная, словно молодая девушка.

– Обязательно так хвастаться своей молодостью? – пробурчала я себе под нос.

– Спасибо за молодость, но мне уже за сорок.

– Да вы еще совсем ребенок, – фыркнула я.

Пани Рената подошла поближе, склонилась ко мне и взяла за руку.

– Пани Анна, как я по вам соскучилась, – сказала она с улыбкой, потом повернулась к моему зятю. – Пан Роберт, увезите ее отсюда, ей надо отдохнуть.

– И бокальчик коньячку выпить!

– Никакого коньячка! – решительно заявила пани Рената.

Роберт помог мне подняться и под руку повел к двери. Выходя, я задержалась на секунду, обернулась и, посмотрев на Олю, сказала:

– Я приду завтра утром!

– Не сомневаюсь, – ответила пани доктор и начала осматривать куклу, лежащую на кровати.

В Олиной крови обнаружили два разных наркотика и высокое содержание алкоголя. Она страдала от отравления и классического абстинентного синдрома. Промучилась целых три дня. Ей давали успокоительное, и она засыпала, а как только просыпалась, то пыталась освободиться.