Онлайн книга «Надрез»
|
Габриэль видит в окошке лицо копа – мертвые темные глаза, унылая вислая бородка, как у моржа, вдруг очутившегося в пустыне. Полицейский протягивает руку за телефоном, и Габриэль отдает ему трубку. – Мне нужно поговорить с Греллем. – Сейчас вы можете поговорить только со мной, – ледяным тоном возражает полицейский. У него заячий подбородок, жидкие светлые волосы липнут к черепу. – А в целом, я советую называть моего начальника по званию, а не по фамилии. Он захлопывает окошко, и Габриэль опускается на койку. Грубая ткань коричневого покрывала царапает ладони и воняет застарелым потом. Габриэль беспокойно обводит взглядом камеру: стены от пола до середины выкрашены в салатовый цвет, выше – побелены; в центре пола зияет дыра слива; в углу приткнулись умывальник и стальной туалет – его не сорвешь, не используешь для самоубийства, не разобьешь, зато смыв работает. Габриэля одолевают воспоминания о «Конрадсхее». «Только не теряй контроль, Люк. Подумай о чем-то другом. Та история завершилась давным-давно». Он с трудом отгоняет от себя воспоминания, и его тут же охватывает мучительная неуверенность. Где же Лиз? Что с ней случилось? Он смотрит на зеленые стены, на тонкие трещинки в облупившейся краске – точно вены под кожей. Зеленые. Как глаза Лиз. Только у Лиз глаза намного темнее. Умные, веселые глаза. Пронзительный, проницательный взгляд. Лиз. Журналистка. Тогда, после «Берлинале», когда она побежала за ним по улице, Габриэль думал, что она просто хочет забрать у него пленку. Пленку, на которой видно, как он победил чемпиона по боксу в тяжелом весе – этот чемпион нанюхался кокаина и набросился на Лиз. Тем не менее Габриэль клюнул на ее наживку. Она упомянула Дэвида – и это показалось ему весомым поводом уделить этой несносной барышне еще какое-то время. Первые десять минут они просидели в баре молча. Габриэль пил черный кофе, Лиз – черный чай. Оба не насыпали в чашки сахар. Лиз смотрела на него, будто пыталась заглянуть в самую глубину его души. Ее взгляд был острым, как клинок. Наконец она потупилась. – «Treasure Castle». Вам знакомо это название? Габриэль нахмурился. – Телепередача, – подсказала Лиз. – Я не смотрю телевизор. – Вообще? – Вообще. – Почему? – Терпеть не могу телевидение. Лиз приподняла бровь. – Многое же вы терпеть не можете. Габриэль пожал плечами. – А Дэвид Науманн? Его вы тоже терпеть не можете? Габриэль отвернулся. «Что я тебе говорил, Люк? Это была ужасная идея. И зачем тебе было туда идти?» «Я просто хотел его увидеть. Посмотреть, как Дэвид сейчас выглядит, черт!» «Глупости. Ты разве не понимаешь, к чему это может привести?» «К чему?» «К тому, что у тебя будут неприятности, естественно!» «При чем тут вообще Дэвид? Ей нужна была помощь». «Помощь! Ну конечно. И тебе, конечно же, нужно было вмешаться и спасать ее задницу». «Ладно, прекрати. Сам знаю». «У тебя серьезная проблема с тем, что ты рвешься спасать все задницы подряд. А теперь думай, как от нее отделаться». Габриэль посмотрел на Лиз. Ее зеленые глаза точно производили вскрытие его души. Он знал, что лучше не задавать этот вопрос, но не сдержался: – Так что с Дэвидом Науманном? – «Treasure Castle» – это передача, которую он создал, реалити-шоу про поиск сокровищ. Произвело настоящий фурор. И сделано было отлично. Сейчас идет не только в Германии, права на адаптацию шоу выкупили еще в четырнадцати странах. Габриэль равнодушно смотрел на нее. – Вы правда не смотрите телевизор? – рассмеялась Лиз. – Я ведь уже сказал, – отрезал Габриэль. Она улыбнулась, и черты ее лица смягчились. «Соберись, Люк. Она чертова журналистка. И ей нужна пленка. Ей нужна только пленка». – Вы поэтому брали у него интервью? – В целом, да. – Лиз кивнула. – Я хотела прояснить вопрос с судебным иском. – Каким еще иском? – Ну, передача пользуется колоссальным успехом. Но роялти, то есть выплаты за авторские права, якобы полагаются другому человеку. Ходят слухи, что Науманн украл чужую идею. У него могут быть большие неприятности. Речь идет о нескольких миллионах. Нескольких миллионах? Габриэль попытался сохранить невозмутимое выражение лица. – И каковы его шансы доказать свое авторство? Лиз пожала плечами. – Почему вас так интересует Науманн? Откуда вы его знаете? – Это долгая история, – пробормотал Габриэль. – Да бросьте, – настаивала Лиз. – Quid pro quo. – Что? Лиз улыбнулась. – Это на латыни: то за это. Услуга за услугу. Я вам что-то расскажу, и вы мне что-то расскажете. Габриэль поджал губы. – Ну ладно. Впрочем, если не хотите, можете не говорить. – Мы знакомы целую вечность. С детства, – подумав, недовольно проворчал Габриэль. – Я спас его из горящего дома. Глаза Лиз широко распахнулись. – Похоже, вам нравится спасать людей. В ответ Габриэль криво улыбнулся. Теперь, вспоминая об этом, он ежится от той ее фразы. Сколько беспомощности и страха было в голосе Лиз прошлой ночью… А он ее не спас. Встав, Габриэль подходит к тяжелой двери, отметив, что серый металл не раз вскрывали лаком. Он колотит в дверь кулаками, но уже после пары ударов в плече вспыхивает боль и приходится остановиться. Вскоре открывается маленькое окошко, за ним – морж с мертвыми глазами. – Комиссар Грелль… – Габриэль старается говорить как можно вежливее. – Мне нужно поговорить с комиссаром Греллем. Губы полицейского растягиваются в ехидной усмешке. – Зачем? – Пожалуйста, мы с вами это уже обсуждали. По той же причине, что и вчера ночью. Мне нужно выйти отсюда. Я никак не связан с убитым в парке, и я могу это доказать. – Послушайте, тут каждый хочет выйти. И все утверждают, что не имеют ни малейшего отношения к преступлению, по подозрению в котором их задержали. Наш разговор ходит по кругу. Тем не менее скажу еще раз: если вы хотите выйти, то скажите мне, что вам известно, и уже я решу, звать ли комиссара Грелля. «Всегда нужно говорить с главным, и никогда – с мальчиками на побегушках». Золотое правило Юрия Саркова. И в основном оно срабатывало. Только не в этом случае. |