Онлайн книга «Медный всадник»
|
– Послушай, я не писала тебе в уверенности, что Дмитрий все расскажет. Он пообещал. Поэтому я и считала, что ты все знаешь. Она чего-то недоговаривала, но Александр был сейчас не в том состоянии, чтобы выяснить все до конца. – Ты воображала, будто Дмитрий все расскажет? – недоверчиво переспросил он. – Да! – вызывающе бросила она. – Но почему же не написала сама! – загремел он, подходя ближе и угрожающе нависая над ней. – Четыре тысячи рублей! Неужели за это я не заслуживал хотя бы гребаного письма? Сколько ручек можно было купить на эти четыре тысячи? Уделила бы несколько копеек, вместо того чтобы спустить все на папиросы и водку для своего деревенского любовника! – Убери оружие! – не сдавалась она. – И не смей говорить со мной, держа в руках эти штуки! Отбросив пистолет и лопатку, он надвинулся на нее, заставляя отступать. – В чем дело, Таня? Я смущаю тебя? Тесню? Стою слишком близко? Пугаю тебя? – уничтожающе осведомился он. – Да, да и еще раз да! Александр, в свою очередь, схватил горсть камешков и с силой швырнул в воду. Несколько минут оба молчали. Он ждал, пока она выскажется, и, не дождавшись, еще раз попробовал вернуть ее к тому, что оба чувствовали тогда, у Кировского, в Луге, в Исаакиевском… – Таня, когда ты впервые увидела меня здесь… казалась такой счастливой. – И что же выдало мое состояние? Плач? – Да. Мне показалось, что ты рыдаешь от счастья. – И что ты еще увидел? – поинтересовалась она, и на секунду… на мгновение он подумал, что в ее словах есть другой, скрытый смысл. Но сейчас он был слишком взбудоражен, чтобы мыслить связно. – Что я сказал? – спросил он. – Не знаю. А что ты сказал? – Давай оставим эти шарады! – раздраженно воскликнул он. – Не можешь просто напомнить мне? Татьяна не ответила. Александр вздохнул: – Ладно, я спросил, где Даша. Татьяна съежилась. – Таня, если тебе не нравится, что я заставляю тебя вспоминать вещи, которые хочется забыть, тогда мы вместе с этим справимся… – Ах, если бы только… – Погоди! – перебил он, поднимая руку. – Я сказал «если». Но может, тут что-то еще… Александр, увидев ее измученное, расстроенное лицо, осекся и вынудил себя говорить спокойно, надеясь, что она увидит в его глазах все, что он испытывает к ней. – Послушай, давай договоримся: я прощу тебя за то, что не писала мне, если ты в свою очередь простишь меня за то, что тебя тревожит. Ну если не все, то хотя бы часть. Хорошо? Или слишком много всего накопилось? – Александр, меня столько всего тревожит, что я даже не знаю, с чего начать. Судя по ее виду, она не лжет. И в глазах по-прежнему светится обида. Именно такие глаза у нее были там, на Пятой Советской, когда она кричала, что может простить ему равнодушное лицо, но не равнодушное сердце. Но разве все это не в прошлом? Он носил свое сердце, полное любви к ней, на груди. Как медаль. Неужели они еще не перешли ту грань, когда ложь уже не властна? И ту грань, перед которой стояли на Пятой Советской? Но тут Александр вдруг осознал, что только смерть может стереть эту грань. Тогда они так и не помирились. Ничего не уладили. Как и все то, что накапливалось до той ссоры. И все то, что было после. И на их отношения наложила отпечаток Даша. Даша, которую Татьяна пыталась спасти и не смогла. Которую Александр пытался спасти и не смог. – Таня, это все потому, что мы с Дашей хотели пожениться? Она не ответила. Ага! – И все из-за письма, которое я написал Даше? Она не ответила. Ага! – И что еще? – Александр, – строго сказала Татьяна, – в твоих устах это кажется таким мелким. Незначительным… Банальным. Все мои чувства свелись к твоему пренебрежительному «все это». – О каком пренебрежении ты говоришь? – поразился он. – И это не банально. Не мелко, но все это в прошлом… – Нет! – вскричала она. – Это здесь, прямо здесь, вокруг меня и во мне! А они… они ждали, пока ты приедешь, чтобы жениться на моей сестре! И не только старушки! Вся деревня! С тех пор как я оказалась здесь, слышу это каждый день, за завтраком, обедом, ужином, с утра до вечера. Даша и Александр, Даша и Александр. Бедная Даша, бедный Александр. – Татьяна вздрогнула. – Это кажется тебе прошлым? – Но при чем тут я? – пытался урезонить ее Александр. – А разве это они просили Дашу выйти за тебя замуж? – Говорю же, я никого не просил… – Хватит врать! Александр, не мучай меня! Ты сказал, что вы поженитесь летом. – А почему я так сказал? – резко бросил он. – О, не нужно! Тогда, в Исаакиевском, мы решили держаться подальше друг от друга. Но ты так и не смог этого сделать, поэтому собирался жениться на моей сестре. – Но ведь тогда он оставил бы тебя в покое, не так ли? – мрачно пробурчал Александр. – Оставил, если бы ты не приходил больше к нам! – заорала она. – А что бы ты предпочла? Она остановилась. – Это ты спрашиваешь меня? Что я предпочла бы? Хочешь сказать, что я скорее смирилась бы с тем, что ты женился на моей сестре, чем никогда больше тебя не видеть? – Да! В Исаакиевском ты была готова на все, только чтобы видеть меня! Поэтому не морочь мне голову! Теперь, по прошествии времени, тебе легко говорить! – Легко? Значит, легко?! Татьяна беспорядочно кружила по поляне, сама не зная, куда идет. Александр старался не отставать от нее, но от всей этой беготни у него голова шла кругом. – Да прекрати ты метаться! – взревел он. Она неожиданно послушалась. – Значит, ты устанавливаешь правила, а потом злишься, когда я играю по ним? Что ж, живи с этим. – Я и живу, – кивнула Татьяна. – Каждый проклятый день с того самого, когда встретила тебя! – Я не желаю этого слышать! – Еще бы! Ты сказал Даше, что вы поженитесь, она написала бабушке, та разнесла новость по всей деревне! – тяжело дыша, выпалила Татьяна. – Ты написал ей письмо, где сообщил, что приедешь и вы поженитесь. Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь! Даже если ты не придаешь словам значения. Почему ему казалось, что сейчас она имеет в виду не Дашу? – Если ты так переживаешь, почему не написала мне: «Александр, Даши больше нет, но я здесь и жива»? Я приехал бы раньше. И не терзался бы неведением целых шесть месяцев! – И ты воображаешь, – ахнула Татьяна, – что после твоего письма я написала бы тебе и попросила приехать?! И вообще о чем-то попросила? Нужно быть последней идиоткой, чтобы решиться на такое. Идиоткой или… |