Онлайн книга «Медный всадник»
|
Она судорожно всхлипывала, сотрясаясь, как в ознобе. – Татьяна! Он с такой силой дернул ее на себя, что ее ноги оторвались от земли. Она льнула к нему, не отпуская. – Никакая ты не цена остатка моей жизни, – бросил он, ставя ее на ноги. – Немедленно прекрати. Но она упрямо покачала головой: – Не прекращу. – Еще как прекратишь, – прошипел он, стискивая ее. – Предпочитаешь, чтобы оба погибли? – крикнула она. – Этого ты добиваешься? Выбираешь наши общие страдания, жертвы и в конце никакого Ленинграда? – Совсем потеряв голову, она принялась трясти его. – Это ты окончательно рехнулся! Ты должен, должен уехать! И уедешь, и там начнешь новую жизнь! Александр оттолкнул ее и отступил. – Если немедленно не замолчишь, клянусь Богом, я уйду и больше не вернусь! – пригрозил он, ткнув пальцем в противоположный конец улицы. – Никогда! Татьяна кивнула, показав в том же направлении. – Этого я и хочу. Уходи, Шура. Только далеко. Далеко. – О господи! – раздраженно выпалил Александр, топнув ногой. – В каком же безумном мире ты живешь! Что ты воображаешь? Что можешь подлететь на своих крылышках, порхая и улыбаясь, и мило заявить: все в порядке, Шура, отныне мы пойдем разными дорогами. Неужели считаешь, что я на это способен? Я не смог оставить умирающего незнакомца в лесу. Как же смогу оставить тебя? – Не знаю, – процедила Татьяна. – Уж постарайся, найди способ, солдатик! Оба замолчали. Что делать? Она исподтишка наблюдала за ним. – Неужели не видишь, как невозможно все, о чем ты толкуешь? Или совершенно потеряла голову? Она видела. – Я совершенно потеряла голову. Но ты должен бежать. – Таня, я с места никуда не двинусь без тебя. Разве что к стенке, у которой меня расстреляют. – Не смей! Ты должен бежать. – Если не прекратишь… – начал он. – Александр! – истерически крикнула она. – Если не прекратишь, я возвращаюсь на Пятую Советскую и вешаюсь в ванной, чтобы ты наконец освободился от меня и смог спокойно уехать! И сделаю это в воскресенье, через пять минут после твоего ухода, понятно? Их глаза встретились. Долгое молчаливое мгновение. Татьяна смотрела на Александра. Александр смотрел на Татьяну. Потом он распахнул объятия, и она бросилась к нему. Он подхватил ее на руки, они обнялись и так и не разжали рук. Наконец Александр пробормотал в ее шею: – Давай договоримся, Татьяша: я пообещаю сделать все, чтобы остаться в живых, а ты – что будешь держаться подальше от ванных. – Заметано, – кивнула Татьяна. – Знаешь, солдатик, ненавижу подчеркивать очевидное, особенно в такие минуты, но все же должна указать, что была совершенно права. И все на этом. – Нет, ты была совершенно не права. И все на этом. Я говорил, что некоторые вещи требуют огромных жертв. А это вовсе не одна из таких вещей. – Нет, Александр. Ты сказал другое: что все великие деяния требуют и стоят великих жертв. – Таня, что ты несешь? Хотя бы на секунду отрешись от того мира, в котором ты живешь, и загляни в мой, и скажи, какую, черт возьми, жизнь я могу начать в Америке, зная, что обрек тебя в Советском Союзе на смерть или долгие мучения в лагерях? – вздохнул он, качая головой. – Уж тогда Медный всадник наверняка преследовал бы меня всю долгую ночь, прежде чем стереть в порошок. – Да. И это будет твоей платой за возможность вырваться из тьмы на свет. – Я не желаю ее платить. – Так или иначе, Александр, моя судьба определена, – заметила Татьяна без горечи и злости, – но у тебя есть шанс, пока ты еще так молод. Шанс поцеловать мою руку и уйти с Богом, потому что ты предназначен для великих дел. Потому что лучше тебя нет на свете. Она цеплялась за него, как утопающий – за соломинку. – О да, – саркастически согласился Александр, еще крепче прижимая ее к груди. – Бежать в Америку и бросить жену. Ничего не скажешь, разве может кто со мной сравниться?! – Молчи, молчи, ты просто несносен! – Это я несносен? – прошептал Александр, ставя ее на землю. – Давай лучше пройдемся немного, пока не превратились в ледышки. Они медленно пошли сквозь утоптанный снег, вдоль набережной Фонтанки к Марсову полю. Пересекли мост через Мойку и вошли в Летний сад. Татьяна хотела что-то сказать, но Александр покачал головой: – Ни слова. О чем мы только думаем, гуляя здесь? Пойдем. Быстро. Склонив друг к другу головы, обнявшись, они торопливо зашагали по тропинке среди высоких голых деревьев, мимо пустых скамеек, мимо того места, где когда-то стояла статуя Сатурна, пожиравшего свое дитя. Татьяна вспоминала, как тепло здесь было летом, как жаждала она его прикосновений. А теперь, в холод и морось, она касалась его и чувствовала, что не достойна дарованной ей жизни, в которой ее любил человек, подобный Александру. – Что я говорил тебе тогда? Что это было наше лучшее время. И был прав. – И был не прав, – возразила Татьяна, боясь взглянуть на него. – Летний сад – не лучшее наше время. …Она сидела в воде на его голых плечах, ожидая, пока он швырнет ее в Каму. Но он не двигался. – Шура, – умоляюще произнесла она, – чего ты ждешь? Он не двигался. – Шура! – Никуда я тебя не кину. Какой мужчина бросит в воду голую девушку, сидящую у него на плечах? – Тот, кто боится щекотки! – взвизгнула она. Выйдя через позолоченные ворота из кованого чугуна на набережную Невы, они молча направились вверх. Слабея с каждой минутой, Татьяна взяла Александра под руку и заставила замедлить шаг. – Я больше не могу ходить с тобой по улицам нашей жизни, – хрипло объяснила она. С набережной они свернули в Таврический сад. Прошли их скамью на улице Салтыкова-Щедрина, вдоль затейливой железной ограды, посмотрели друг на друга и повернули назад. И дружно уселись. Посидев немного, она встала и устроилась на коленях у Александра. – Вот так-то лучше, – шепнула она, прижимаясь головой к его виску. – Да. Так-то лучше. Они молча сидели на холоде. Татьяна мучительно пыталась заглушить боль сердечных ран. – Почему у нас не может быть даже того, что есть у Инги и Станислава? Да, пусть в Советском Союзе, но они двадцать лет вместе. Двадцать лет. – Потому что они стукачи. Потому что продали души за двухкомнатную квартиру и даже ее лишились. Мы с тобой слишком многого хотим от советской жизни. |