Онлайн книга «Медный всадник»
|
Кто этот мальчик, которого он назвал Александром? Гарольд не знал. Он нашел свой путь, но как парень найдет свой в стране, которой не нужен? Все, чего хотел Гарольд в течение бесконечных допросов, отрицаний, просьб, уговоров, – увидеть перед смертью сына. Он взывал к человечности Слоенко. Но тот смеялся: – Человечность не имеет ничего общего с построением социализма. Для этого требуются дисциплина и некоторая беспристрастность. – Не беспристрастность, а жестокость, – возразил Гарольд. – Кстати, сына ты не увидишь. Он уже мертв, – бросил Слоенко. Татьяна молча гладила Александра по руке. – Мне так жаль, – прошептала она наконец, отчаянно желая коснуться его лица, но не смея. – Александр, ты слышишь? Мне так жаль! – Слышу. Все в порядке, Таня, – уверил он, вставая. – Моих родителей уже не вернешь, но я все еще жив. Это уже что-то. Она никак не могла заставить себя подняться. – Александр, подожди, подожди! Как ты превратился из Баррингтона в Белова? И что случилось с отцом? Ты больше не увидел родителей? Александр взглянул на часы. – Куда только уходит время, когда я с тобой? – пробормотал он. – Нужно бежать. Оставим рассказ до другого дня. Он сжал ее руку и поднял со скамьи. На душе у девушки стало чуть легче. Значит, они снова встретятся? Они медленно вышли из парка. – А Даше ты рассказывал? – спросила Татьяна. – Никогда, – ответил он, не глядя на нее. – Я рада, что ты рассказал мне. – И я тоже. – Обещай, что когда-нибудь доскажешь остальное! – Когда-нибудь. – Просто поверить не могу, что ты американец! Я до сих пор не знала ни одного! – покраснев, выпалила Татьяна. Он нагнулся и, едва прикасаясь губами, поцеловал ее в щеку. – Поосторожнее на улицах, – бросил ей вслед Александр. Татьяна, стараясь не обращать внимания на ноющее сердце, кивнула и посмотрела ему вслед. Он понуро брел по тротуару. Что-то похожее на отчаяние охватило ее. Что, если он обернется и увидит ее? Вот уж, подумает, дурочка нашлась! Но прежде чем она успела опомниться, Александр в самом деле обернулся. Пойманная на месте преступления, она попыталась было убежать, только ноги не слушались. Он помахал ей рукой. До чего же стыдно! Жаль, что у нее ни на что не хватает храбрости! А что, если попробовать сейчас? Она подняла руку и махнула в ответ. 4 Сестру она нашла на крыше. В каждом доме уже готовились к воздушным налетам: расчистили крыши, составили график дежурств, обложили края мешками с песком, подняли наверх ведра с водой. Татьяне хотелось сесть рядом с Дашей, но она не решилась. Даша болтала с двумя младшими братьями Игленко, Антоном и Кириллом. Завидев Татьяну, она поднялась: – Мне нужно идти. Справитесь без меня? – Конечно! Антон меня защитит! – заверила Татьяна. Антон был ее ближайшим другом. Даша легонько коснулась волос сестры: – Не сиди здесь слишком долго. Устала? Что-то ты поздно. Говорила же тебе, Кировский слишком далеко отсюда! Нет чтобы попроситься на работу к отцу. Была бы дома через четверть часа. – Не волнуйся, справлюсь, – с вымученной улыбкой пробормотала Татьяна. После ухода Даши Антон попытался развеселить Татьяну, но она не хотела ни с кем говорить. Подумать бы спокойно хоть минуту, час или год. Разобраться в своих чувствах. Наконец она сдалась, и они стали играть. Татьяна закрывала ладонями глаза, Антон кружил ее, внезапно останавливая, а она должна была показывать в направлении Финляндии. В направлении Краснодара. В какой стороне Урал? В какой Америка? Потом настала очередь Татьяны кружить Антона. Наигравшись, они подсчитали очки. Победитель должен был попрыгать. Но Татьяна прыгать не стала, а вместо этого тяжело уселась на лист железа. Из головы не шли Александр и Америка. Антон, тощий белобрысый мальчишка, дернул ее за волосы: – Что нос повесила? Здорово! – Что именно? – удивилась она. – Еще два года, и меня заберут в армию. Петька ушел вчера. – Куда ушел? – На фронт, – засмеялся он. – Война началась, забыла? – Не забыла. От Володи ничего не было? – Нет. Жаль, что мы с Кириллом тоже не уехали в лагерь. Кирилл ждет не дождется, когда ему исполнится семнадцать. Все твердит, что теперь и семнадцатилетних возьмут на фронт. – Наверное, – вяло обронила Татьяна, вставая. – Скажи маме, пусть зайдет. Угощу ее шоколадом. Она спустилась вниз. Дед с бабкой тихо читали на диване при свете маленькой лампы. Она втиснулась между ними, только что не сев к ним на колени. – Что с тобой, детка? – спросил дед. – Не бойся. – Я и не боюсь, просто запуталась. Да и поговорить ей не с кем. – Из-за войны? Татьяна нахмурилась. Рассказать им невозможно. Она спросила: – Деда, ты всегда говорил мне: «Таня, у тебя так много впереди. Наберись терпения». Ты и сейчас так думаешь? Дед помолчал, но она и без того знала ответ. – Ох, деда, – жалобно протянула она. – Ох, Таня, – отозвался он, обнимая ее за плечи. – За одну ночь все изменилось. – Похоже, что так, – согласилась Татьяна. – Может, тебе следует быть менее терпеливой? – Я тоже так считаю. Боюсь, терпению придается слишком большое значение. – Но это все же добродетель, причем крайне необходимая. Вспомни три вопроса, которые я советовал задавать себе, если хочешь знать, кто ты. Зря это он. Сегодня Татьяне нет дела ни до каких вопросов. – Деда, вся добродетельность в нашей семье досталась тебе, – едва заметно улыбнулась она. – Остальные явно обделены. – Это все, что у меня есть, – вздохнул дед, качая седой головой. Татьяна легла, думая об Александре. Он не просто поведал ей свою жизнь, а утопил с головой в беспощадной действительности, как утопал сам. Слушая его, Татьяна затаила дыхание. Рот оставался чуть приоткрытым, чтобы Александр смог вдохнуть свою печаль в ее легкие. Он нуждался в ком-то, способном разделить с ним бремя жизни. Нуждался в ней. Татьяна надеялась, что готова к испытаниям. Она не хотела думать о Даше. 5 В среду утром, по пути на завод, Татьяна увидела пожарных, устанавливавших кадки с водой и песком, и новые гидранты. Неужели ожидаются пожары? Значит, бомбы сожгут Ленинград? |