Книга Исчезнувшие близнецы, страница 64 – Рональд Х. Бэлсон

– Вы этого не сделаете! – закричал кто-то из глубины зала.

Высокая женщина с гневным взглядом и решительным выражением лица распахнула вращающиеся ворота и, опираясь на палку, уверенно зашагала к месту ответчика.

– Лена! – воскликнула Кэтрин.

– Кто эта женщина? – потребовал внести ясность судья Петерсон.

– Мама, что ты здесь делаешь? – удивился Артур, вскакивая с места.

Лена повернулась и ткнула пальцем в сына:

– Артур, сядь и заткнись.

Он послушно сел.

– По всей видимости, это и есть ответчица, Ваша честь, Лена Вудвард, – вмешался Ширли.

– Совершенно верно. Я Лена Шейнман-Вудвард, и обвинения моего безответственного сына – полная чушь!

Судья удивленно приподнял брови:

– Все, кто предстает перед судом, чтобы дать показания, должны поклясться говорить правду.

– Она не будет давать показания, – заявила Кэтрин. – Лена, вы не должны ничего говорить.

– Я не допущу, чтобы вас бросили в тюрьму. Это мой выбор, не ваш. Я отвечу на все вопросы, которые хочет задать суд. Мне скрывать нечего.

Судья Петерсон посмотрел на Кэтрин:

– По всей видимости, она вас переиграла.

Миссис Вудвард подняла руку и поклялась говорить правду и только правду.

– Кэтрин Локхарт ваш адвокат в деле об опеке?

– Да.

– Она также представляет ваши интересы в другом деле?

Лена помолчала. Потом покачала головой:

– Думаю, это технический вопрос. Я не заключала никаких договоров. Формально ее не нанимала. Не заплатила ей ни копейки. Но я считаю ее своим адвокатом. Я просидела несколько дней у Кэтрин Локхарт в кабинете и надоела ей своей болтовней. Она очень внимательный слушатель.

Судья скривился:

– Вы ей ничего не платили? А вообще об оплате договаривались?

Лена покачала головой:

– Нет, мы никогда не обсуждали гонорар, но даже если бы и обсуждали, вам не кажется, что это мое личное дело, а не моего сына? Я отняла у адвоката ее драгоценное время. С какой стати мне ожидать, что она будет работать бесплатно?

– Вы можете сказать, о чем были эти беседы? Не вдаваясь в подробности, вы можете сообщить в общих чертах, что являлось предметом ваших обсуждений? Но прежде чем вы начнете отвечать, я дам вам время посоветоваться с миссис Локхарт и мистером Дженкинсом.

– Мне не нужно время.

– Вы не обязаны отвечать на вопросы! – вмешалась Кэтрин. – И я советую вам этого не делать. Судья может задавать уточняющие вопросы. И, сказав «а», вы уже не сможете его остановить.

– Я это понимаю. Все нормально. Я горда тем, что делаю. – Лена посмотрела на судью. – В 1943 году из поезда, который направлялся в концентрационный лагерь Гросс-Розен, исчезли две маленькие девочки. Это было сделано намеренно. Я беру на себя ответственность за решение оставить их в попытке спасти от неминуемой смерти от рук нацистов. Тогда я торжественно пообещала вернуться и попытаться их найти. Может быть, их нет в живых, Ваша честь. Я это понимаю. Но они существовали, я держала этих малышек на руках. По прошествии времени у меня наконец-то хватило решимости выполнить это обещание. Но одной с этим не справиться, и я попросила Кэтрин Локхарт и ее мужа мне помочь. Неужели я поступила противозаконно?

Судья Петерсон благодарно вздохнул.

– Нет, мадам, ничего противозаконного. – Он откинулся назад. – Поскольку основное требование к миссис Локхарт было удовлетворено и я также удовлетворен тем, что финансовому состоянию миссис Вудвард ничего не угрожает, и, что самое важное, руководствуясь собственными наблюдениями за свидетелем сегодня утром, я объявляю слушание по делу о неуважении к суду закрытым. Миссис Локхарт, все решения о неуважении к суду будут вычеркнуты из протокола. Вы свободны.

– Одну минуточку! – вмешался Ширли. – У меня есть вопросы. Я хочу воспользоваться своим правом перекрестного допроса.

– Ходатайство отклонено.

– Но, Ваша честь, сегодня вы закрыли только дело о неуважении к суду. Но основное дело еще не решено. Мой клиент, Артур Вудвард, настаиваете на том, что его мать страдает от психического расстройства, что выражается в попытках найти неких детей. Мы хорошо подготовились и абсолютно уверены, что нет доказательств их существования и рождения вообще. То, что эта женщина является в суд, устраивает здесь представление и уверяет, что они были, не означает, что все сказанное правда. Иск мистера Вудварда ожидает решения по делу, и мы настаиваем на том, чтобы назначить слушание на двадцать пятое апреля.

Лена обернулась и строго посмотрела на Артура, который тут же опустил голову.

– Это так, мистер Вудвард? – уточнил судья Петерсон. – Вы настаиваете на том, чтобы продолжать слушание по делу о признании вашей матери недееспособной?

Артур кивнул:

– Да.

– Настаивает, определенно настаивает, – добавил Ширли.

– Отлично. Слушание по иску мистера Вудварда о признании миссис Вудвард недееспособной продолжится двадцать пятого апреля. Тогда же суд рассмотрит все доказательства по делу. Слушание откладывается.

Лена, Лиам и Кэтрин стояли вместе в оживленном коридоре.

– Это ты попросил Лену прийти? – спросила Кэтрин у Лиама.

– Тогда я разглашу тайну, разве нет?

– Я сделала это по собственному желанию, – сказала Лена. – Я сама позвонила Лиаму. Я не могла допустить, что за вашу преданность вас же и накажут. Простите, если вмешалась в ваши дела.

Ширли с Артуром вышли из зала суда, и Артур смущенно взглянул на Лену.

– Прости, мама, мне очень жаль, но я был вынужден поступить так, как поступил.

– Нисколько тебе не жаль. Нисколечко. Артур, мне стыдно за тебя! Твой иск продиктован только корыстью.

– Ты ошибаешься. Я поступаю так ради твоего же блага. Чтобы защитить тебя! Я просто не могу смотреть, как ты выбрасываешь папины деньги на какие-то абсурдные поиски двух польских девочек. Если эти дети вообще существовали. Вероятно, в глубине души ты веришь, что они – те дочери, которых ты всегда хотела иметь. Возможно такое, да? Наверное, тебе просто мало одного сына. Куда лучше искать воображаемых дочерей.

Со слезами на глазах Лена шагнула вперед и ударила Артура по лицу.

– Ты видел это? Видел? – воскликнул Артур, обращаясь к Ширли. – Разве я не говорил, что она не в себе?

Адвокат потянул его к лифту.

– Артур, идем, не устраивай сцен. Придет и твой день, это будет двадцать пятого апреля.

– Черт побери, обязательно придет!

Лена покачала головой и промокнула глаза платочком.